Вот тут я его пронял! Гилд нахмурился, сделал было шаг следом, но тут же остановился.

– Задержать его? – раздался голос одного из бойцов.

– Нет, – после секундной паузы ответил Гилд. – Пусть идет.

Это было последнее, что я услышал, поднимаясь по ступеням. Тяжелая дверь хлопнула за спиной, отрезая звуки. А спустя еще полминуты я уже вышел со двора городского дома моего бывшего носителя.

Был ли я разочарован этой странной встречей? Скорее нет, чем да. Ну было, конечно, немного жаль шкурок бесхвостых выдр, на продаже которых я почти год строил все свои наполеоновские планы по возвращению в социум. С другой стороны, не думаю, что Дим зажилит мою добычу, в разделку и подготовку которой я вложил столько сил и времени. Хотя, конечно, с точки зрения здешних законов, он в полном своем праве. Баронство-то его, и охотничьи угодья тоже. А значит, и добыча с них должна принадлежать барону, если он не разрешал иного.

Да и черт с ним! Что я, с Димом не договорюсь, что ли? Вообще, мне здорово повезло, что я фактически на второй день пребывания в Горном смог отыскать своего бывшего носителя. Пусть случайно, пусть не совсем вовремя, но что это меняет? Мои планы? Да у меня с ними сейчас и так негусто. Так почему и не сымпровизировать, коли карта идет?

И да, в разговоре с Гилдом я специально упомянул как прозвище Дима, так и имя супруги его первого вассала. Если на прозвище ходока и пустынного егеря с упоминанием старого знакомства Гилд мог и не отреагировать, то о человеке, упомянувшем его собственную жену, он обязательно доложит сюзерену. Просто из беспокойства. А мне того и надо. Зная Дима, тот из чистого любопытства если не сам к Биггену прискачет, то на встречу пригласит обязательно. Вот тогда и пообщаемся. А пока… пока мне нужно поторопиться и попасть, наконец, на службу в храм.

Хм, кто бы мог подумать, что после приключения с «черной благодатью» и принесенными ее искажениями, я сам буду ломиться в гости к церковникам? Но ведь факт! И даже мизерный шанс, что они обнаружат в моем теле эманации Тьмы, не удерживает меня от этого шага. С другой стороны… ну даже если что-то такое церковники почуят, что с того? После Пустоши многие ходоки фонят Тьмой. Получают епитимью, а по ее завершении и проверки в храме возвращаются к своим делам. А ведь от них, бывает, несет чернотой не меньше, чем от меня пару недель назад. Сейчас же я себя ощущаю настолько «светлым», насколько это, вообще, теоретически возможно. Хоть эталоном в Палате мер и весов выставляй.

Да, уговариваю сам себя. Да, мандраж. Но деваться-то некуда. Не приду сам, придут ко мне. В этом маленьком городке, где все у всех на виду, это дело пары дней. И вот тогда проверка будет куда тщательнее. И мимо моих клыков и глаз церковники точно не пройдут. А если там еще и игры с тенью и ночью вылезут, у-у-у! Не-не-не, лучше я сам в храм схожу, службу отстою, под благословение подойду… попробуй, обрати внимание в толпе, какие зубы у прихожанина? Особенно, если он рта не открывает. А глаза… что глаза? В храмах с освещением всегда все в порядке, так что светящейся зеленью они меня не спалят. Главное, в упор на источники света не смотреть, чтоб зрачок в точку не ушел. Вот на этом можно спалиться.

Пока уговаривал сам себя, не заметил, как до храма добрался. И вовремя. Стоило мне подняться по ступеням и войти под своды небольшой церкви, устремившей шпиль в небеса, как по залу прокатился колокольный перезвон, а еще через десять минут началась служба. К моему облегчению, все прошло даже легче, чем я надеялся. Не было ни подозрительных взглядов, ни шепотков, ничего.