— Ага! Ну, так сейчас всё и выясним. Сергей Адамович! Вы по специальности своей — кто будете?

— Я - правозащитник! — гордо произносит он.

— Это-то понятно… а делаете вы что? В смысле — на жизнь чем зарабатываете?

— Не понимаете? — с легким презрением смотрит на меня собеседник. — Я профессионально защищаю права тех, кто себя защитить не в состоянии! Этих же девушек, например!

— Угу… То есть, если на них нападёт маньяк…

— Я не дам оставить это преступление безнаказанным!

— И каким же, позвольте вас спросить, образом?

— Вам надо и это объяснять? — удивляется Капышев.

— Машенька, — снова оборачиваюсь я к девушке. — Вот, например, на тебя маньяк нападёт…

— Откуда ж ему здесь взяться-то?

— Из лесу выползет. Было б болото — а черти напрыгают! Ты ж у нас такая красавица!

Девушка зарделась. Она действительно была очень хорошенькой и пригожей, на неё многие засматривались.

— Скажете тоже, Сергей Николаевич…

— Ну, всё-таки! Вот, ползёт такой маньяк… Что делать будешь?

Маша отворачивает полу курточки и щелкает пальцем по пистолетной кобуре.

— Вам ясно? — поворачиваюсь я к правозащитнику. — У нас каждый может постоять за себя. А ежели маньяк будет не один — так и у соседей стволы есть…

— Это беззаконие и произвол! Даже у преступников есть права!

— Все права преступника заканчиваются у чужого забора! — металлическим голосом отрезаю я. — И этот постулат пересмотру не подлежит! Вообще! Никогда! Жертва имеет больше прав на оборону, чем преступник — на жизнь!

Капышев смотрит на меня, как на чудовище. Плевать!

— Вы берётесь защищать других? Хорошо! — продолжаю свою речь. — Позвольте вас спросить — каким образом? Оружие у вас есть?

— Нет…

— Так получите! В чём проблема?

— Я принципиальный противник вооружения населения! Вы за это ответите! Это беззаконие!

Всё. Устал я от этого крикуна. Как же он меня достал…

— Подытоживаю. Как правозащитник — вы нам не нужны. Себя-то защитить не сможете, в случае чего. К вам самому охранника надо приставлять. Но здесь лишних людей нет. Последний раз спрашиваю — что вы умеете делать?

— Это произвол!

— Так. Машенька, оформи гражданину Капышеву выдачу продпайка на неделю.

— Хорошо, Сергей Николаевич.

— Выдать ему необходимый инструмент, палатку и всё, что в этом случае полагается. Оружия не выдавать — он у нас пацифист. Медведя уболтает при необходимости.

Поворачиваюсь в его сторону.

Столичная знаменитость полностью выбита из колеи. Куда только гонор девался?

— Охране приказ — в город и на объекты не допускать! Переговоров не вести. Разрешаю применение оружия.

— Сделаем, Сергей Николаевич, — кивает девушка.

— Вот так, Сергей Адамович! Ваш мир — закончился. А в этом вы себе места не нашли. Не захотели. К большому сожалению многих «продвинутых» людей, дармоедов здесь не приветствуют. И болтовнёй на жизнь не зарабатывают. Восторженной публики у вас и вам подобных деятелей — больше не будет. Идите и устраивайте свою жизнь так, как до этого поучали других. Надеюсь, вам повезёт…

Когда за ошалевшим «правозащитником» закрылась дверь, поворачиваюсь к девчонкам.

— Вот таких деятелей, милые вы мои, к нам на пушечный выстрел подпускать нельзя! Отрава это… хуже наркоты! Так что — смотрите в оба, на вас вся надежда.