Впереди шла еще одна дорога, и вдоль обочины расположилась отдыхающая пехота янки. Лассан предложил, что если кто-нибудь попробует их задержать, он заявит, что является официальным наблюдателем, направляющимся к месту сражения, а Старбак — его ординарец.

— Но самое для нас сложное — это пересечь реку. Ваши преследователи останутся на дороге сзади, но есть шанс, что они телеграфировали на все мосты, предупредив часовых, чтобы вас не пропустили.

Старбак почувствовал, как в животе запульсировал страх. Если янки его схватят, то повесят, а если офицеры военной полиции южан обнаружат бумагу Пинкертона, они сделают то же самое.

— Вы рискуете, не так ли? — спросил он Лассана.

— Вовсе нет. Если они задержат нас, я буду отрицать знакомство с преступной стороной вашей души. Скажу, что вы меня провели и ввели в заблуждение, а потом раскурю сигару, пока вас будут вешать. Хотя не беспокойтесь, я помолюсь за упокой вашей души.

Мысль о его проклятой душе заставила Старбака вспомнить все растраченные попусту молитвы его брата.

— Вы виделись с моим братом? — спросил Старбак, пока они с полковником прокладывали путь к отдыхавшей пехоте между расставленными пушками.

— Он заявил, что вы невиновны. Полагаю, ваш брат не прирожденный солдат, — он выразился поделикатней. — Я провел большую часть сражения при Булл-Ран в обществе вашего брата. Он человек, которому нравится рамки правил и предписаний. Думаю, он не мерзавец. Армия не может обойтись без таких осмотрительных людей, но больше нуждается в мерзавцах.

— Джеймс — хороший адвокат, — заступился за брата Старбак.

— Почему все американцы так гордятся своими адвокатами?

Адвокаты — обычный признак задиристого общества, и каждый отданный адвокату цент — это меньше шампанского, не завоеванная женщина или не выкуренная сигара. Черт бы побрал всех этих кровопийц, хотя уверен, что ваш брат — сущий ангел по сравнению с остальными. Сержант! — обратился Лассан к одному из пехотинцев, — вы из какой части?

Сержант, убежденный очевидным старшинством Лассана, ответил, что он из Первого миннесотского полка в бригаде генерала Гормана.

— Вы в курсе, что происходит, сэр? — спросил сержант.

— Чертовым мятежникам не сидится на месте. Вы скоро отправитесь, чтобы наподдать им как следует. Удачи! — Лассан продолжил путь, пустив лошадь рысью рядом с заполненной грязью колеёй и стоящей в ожидании пехотой. — Корпус генерала Самнера, — сказал он Старбаку.

— Самнер должен находиться у моста, а значит, ждет приказа атаковать, но сомневаюсь, что он получит его в ближайшее время. Нашего нового Наполеона, похоже, не вполне захватила сегодняшняя спешка. Он еще болен, но даже и в этом случае ему бы следовало быть чуток поживее.

— Вам не нравится Макклелан? — спросил Старбак.

— Нравится? — француз некоторое время размышлял над вопросом.

— Нет, не особо. Он годится в сержанты для строевой подготовки, а не в генералы. Просто напыщенный коротышка и слишком высокого мнения о себе. Это не имело бы значения, будь он в состоянии выигрывать сражения, но похоже, он и сражаться-то не в состоянии, не то чтобы побеждать. До сего момента в этой кампании он лишь давил на мятежников, пользуясь мощью своей армии, чтобы заставить их отступать, но не сражался с ними. Он их боится! Верит, что у вас двести тысяч солдат! — Лассан коротко хихикнул, а потом указал на блестящий телеграфный провод, протянутый на самодельных столбах вдоль дороги.