Француз вложил палаш в ножны, когда они выехали на широкую равнину. Справа железнодорожная насыпь была усеяна небольшими группами янки, которые беспомощно наблюдали, как всего лишь одна пехотная бригада мятежников бесстрашно продвигалась вперед по открытому участку.

Бригада состояла из четырех батальонов, над тремя из которых развевалось новое боевое знамя Конфедерации, а над четвертым — старый флаг с тремя полосами.

Бригада шла двумя шеренгами без какой-либо поддержки со стороны артиллерии или кавалерии, и казалось, никакая сила не могла остановить их продвижение. Перед ними находилась всего лишь беспорядочно отступающая масса беглецов, а за спиной они оставили горы трупов и умирающих. Других подразделений мятежников в поле зрения не было, словно одна лишь эта бригада нащупала брешь в линии обороны янки и решила выиграть сражение в одиночку.

Старбак резко свернул в сторону бригады южан.

— Виргиния! — выкрикнул он боевой клич. — Виргиния! — он махал руками, чтобы показать, что безоружен. Лассан следовал за ним, а в шестидесяти ярдах позади француза из леса вырвалась кавалерия северян.

Бригада мятежников оказалась первым подразделением генерала Лонгстрита, достигшим поля битвы, а командовал ей двадцатишестилетний полковник Микa Дженкинс. Под его командованием находились три батальона из Южной Каролины и один из Джорджии, и все четыре батальона уже прорвали три позиции янки.

Дженкинсу приказали атаковать, и никто не приказывал ему останавливаться, так что он продолжил свой бросок в глубокий тыл янки. С удачей прирожденных солдат его бригада ударила в самое уязвимое место обороны, где северяне оставили лишь небольшую батарею и редкие подразделения пехоты, и южане захватывали позиции янки одну за другой, обратив тех в паническое бегство.

Теперь этим солдатам угрожал большой кавалерийский отряд синемундирников, появившийся на левом фланге. Капитан южнокаролинцев развернул свою роту на пол-оборота влево.

— Убедитесь, что зарядили ружья! — прокричал он. — Цельтесь в лошадей!

Некоторые из янки, зная, что их ожидает, придержали поводья. Одна лошадь, развернувшись слишком быстро, потеряла равновесие на скользкой земле. Другая, встав на дыбы и заржав, сбросила всадника. Но большая часть всадников разразилась криками и продолжила скакать, охваченная исступлением кавалерийской атаки.

У тридцати всадников имелись сабли, у остальных — револьверы. Бородатый сержант держал пику с небольшим треугольным флажком, и теперь опустил острое как бритва острие пики, нацелив его прямо в грудь капитану южнокаролинцев.

Тот подождал, пока два странных беглеца безопасно проскочат мимо винтовок, и отдал команду стрелять. Раздался треск пятидесяти винтовок.

Лошади заржали и повалились в грязь. Пика с флажком воткнулась острием в землю и застряла в ней, раскачиваясь, а как сержант, вскинув руки, свалился с лошади; кровь хлынула из его раскрытого рта.

Около дюжины лошадей лежало в грязи, другая дюжина влетела в хаос копыт и выкарабкивающихся из-под них людей. Лошади заржали от боли. Выжившие животные не поскакали в мешанину крови и бьющих в судороге копыт, а свернули в сторону. Несколько всадников разрядили револьверы в облако порохового дыма и умчались прочь, прежде чем пехота перезарядила ружья.

Среди упавших был и полковник Торн, зажатый в грязи раненой лошадью. Левая нога полковника была сломана, а его прекрасная мечта — скакать по затянутому пороховым дымом полю, спасая свою страну, уменьшилась до зловония крови, ржания раненых животных и отдалявшегося стука копыт удиравших кавалеристов, которым удалось уцелеть..

Капитан южнокаролинцев построил свою роту в колонну и продолжил наступление. Полковник Дженкинс подъехал к новоприбывшим.

— Кто вы, черт вас дери?

— Капитан Старбак, Легион Фалконера, Виргиния, — тяжело дыша, выпалил Старбак.