Голова личинки была твердой как камень, но тело позади этой головы было мягким и беззащитным. Личинки сражались отчаянно, но не имели представления о том, как сражаться. Люди нападали сплоченной группой, наносили точные разящие удары, отступали и уворачивались, потом удары повторялись вновь. Больше потерь среди людей не было. Прижавшись спиной к стене, люди резали и кололи, отсекая головы, вспарывая вздутые животы. Бойня продолжалась безостановочно, движимая не ненавистью, но и не останавливаемая милосердием, и так длилось до тех пор, пока одиннадцать человек не оказались по колено в месиве личиночных тел. Личинки продолжали нападать, бесполезно щелкать челюстями и умирать. С довольным рычанием, Харрис заколол последнюю личинку.

Испытывая смертельную усталость, люди заползли обратно в темный тоннель, где выждали, пока не стечет и подсохнет жижа – после чего первый этап плана был успешно завершен.

Странник пошевелился в своей постели из мягких злаков. Смутные едва различимые импульсы пронизали его существо. Завершилось то, что должно было быть завершено. Приближалась пора того, что еще предстояло совершить. То, что должно было свершиться, успешно свершилось, а тому, чему еще предстояло произойти, наступала пора. Извергнув облако кислорода, странник поднялся над поверхностью.

Двигаясь поначалу медленно, перебирая лапами, он принялся ползти вверх по своей нити, выбравшись наконец в разветвленную сеть того района, где воздух становился особенно разреженным. Здесь странник, как обычно, и как случалось всегда в течение бесконечного этого полудня, делал остановку. Казалось, что эта задержка бессмысленна, ибо ее нельзя было объяснить ничем. Воздух стал ничем, в то время как тепло было всем, тепло и жар, пробивающийся и неуклонно манящий, и нежно припекающий, и приятно облекающий тело своим покрывалом, опускающимся с невероятных высот.

Из прядильных желез странника начала извергаться свежая нить. Набирая скорость и разгоняясь в своем движении, растительное существо принялось уносить свое могучее тело от тех мест, где летали отвратительные тигромухи. Впереди него, в невероятной дали, висел полукруг света, белесый, голубой с зеленым, навстречу к которому сейчас имело смысл поторопиться.

Для юного странника теперь это место было единственным приютом его одиночества, частично ярко-светящимся и наполовину затемненным смыслом его существования, лишенным каких-либо объяснений и при этом неудержимо манящим. По мере продвижения лишь совершай равномерные повороты, чтобы солнце прожаривало в равной степени со всех сторон… и ничего не будет беспокоить здесь…

…За исключением небольшой группки людей, скрывшихся глубоко в теле и преследующих свою собственную, сложную и далекую от понимания примитивными чувствами странника цель. Ничего не зная об этом, существо несло людей в толще своей спины к далекому миру, коий когда-то – невероятное количество несчетных веков назад – целиком находился под владычеством этого пришедшего теперь в упадок вида животных.

Глава седьмая

Необъятный Лес почти полностью охватила тишина, хозяйка и владычица этих мест.

Тишина казалась настолько же тяжкой и массивной, как и бескрайняя зеленая лиственная масса, покрывающая собой все пространство на дневной стороне планеты. Тишина сгущалась в течение миллионов и миллионов лет, спрессовываясь слоями по мере того, как сияние солнца в небесах, завершающего первую фазу своего умирания, набирало силу. Нельзя было сказать, что эта невероятной глубины тишина олицетворяла собой полное отсутствие жизни. Жизнь повсюду бурлила могучим ключом, жизнь жадная до существования и стойкая. Однако резкий скачок солнечной радиации привел к вымиранию большинства животного мира, в результате чего триумф и победа растительных форм оказались несколько подпорченными.