– Маркс такого не говорил, – обиделся за кумира Сациви, – он говорил: «Экспроприация экспроприаторов».

– Да какая, на хрен, разница! – не выдержал Бугаенко. – Нам-то что делать? Мы все разработали: как и что… А к лету еще бы подумали, как конкретно его брать, а тут что получается – облом?

– Мужики, – произнес Метелин, – я, пожалуй, пойду. Все выяснили: вы предложили, я отказываюсь и вам не советую, а то на предъяву нарветесь. Кто за вас слово скажет?

– Ну, нет – так нет, – согласился Бугаенко и посмотрел на приятеля.

Посмотрел так, словно проверял реакцию того на такое его решение.

Однако Сациви не кивнул, не помотал головой, не сказал ни слова, а потому Метелин понял, что отказываться от задуманного они не собираются.

Он вышел из пивного зала и ощутил легкий морозец, которого не хватало почти всю зиму. Вошел во двор, остановился, поднял голову, посмотрел на серебрящуюся луну, и на душе стало совсем скверно. Ведь подсевшая на кокс жена фраера Артема Сергеевича Карандина – не кто иная, как Александра Викторовна Чернова, ставшая потом Александрой Викторовной Метелиной, – или просто Саня, его горячо любимая жена.

Глава седьмая

На суде она плакала. Саня не верила в то, что это Алексей убил ее отца, но именно она стала главным свидетелем обвинения. Именно Саня сказала, что ее муж взял пистолет и отправился в кабинет ее отца.

Так оно и было. После того как Виктор Петрович назвал его крысой, Алексей пошел к ней, рассчитывая поговорить, объяснить или уехать с ней домой в новую квартиру, чтобы там уже вдвоем обсудить сложившуюся ситуацию. Тогда он не понимал, в чем его обвиняют… Возможно, тесть говорил об этом с женой или дочерью, но все надо было узнать получше, а потом уже доказывать что-то Виктору Петровичу. Говорить с ним тогда Метелин не предполагал, потому что тесть находился в такой стадии, что не принимал возражений и мог завестись с пол-оборота.

Алексей вошел в комнату, где сидела Саня, они там прожили последнюю неделю в ожидании момента, когда можно будет перебраться в обустроенную новую квартиру… Квартира уже была готова, но они остались здесь. Только для того, чтобы отметить это семейное торжество, а потом отправиться в свое гнездышко, где была огромная спальня. С большой кроватью и гардеробной, о которой мечтала молодая жена.

Он уже подошел к двери, как позвонил тесть. Метелин тогда ответил на звонок и услышал голос Виктора Петровича:

– Верни мой подарок! Верни «беретту» немедленно, крыса!

Он зашел в комнату, выдвинул ящик стола, достал пистолет…

– Ты куда? – удивилась Саня.

– Да твой отец на меня наехал, – объяснил он, проходя мимо, – что на него нашло – непонятно. Бандитское прошлое взыграло.

– Зачем ты так! – возмутилась вслед Метелину жена.

Они находились на втором этаже загородного дома Черновых. Тесть сидел на первом в ожидании гостей и расслаблялся. Теща, скорее всего, наводила марафет в супружеской спальне: она всегда не успевала это сделать к приезду дочери и зятя, и к появлению гостей тоже порой запаздывала. И соответственно, не могла уследить, чтобы муж не наклюкался до начала торжества. Метелин спустился вниз, но в гостиной тестя не было. Алексей положил «беретту» на стол. Потом заглянул в столовую, выглянул в прихожую, вышел на крыльцо и увидел Сеню – водителя-охранника тестя, который садился в «Ренджровер». Алексей подошел к машине и поинтересовался: не видел ли Семен босса. Парень сказал, что только что Виктор Петрович вышел на крыльцо и приказал ему ехать навстречу Смородкиным, у которых постоянно глохнет двигатель и им приходится останавливаться. А поскольку водитель Смородкиных – тупое фуфло, то надо пересадить гостей в «рендж» и доставить сюда…

– Он сам открыл ворота, чтобы выехал «Рендж-ровер»? – спросил на суде адвокат потерпевшей стороны.