Ночью, когда она спала, он написал вторую, на сей раз подлинную, историю того, что произошло за последние семьдесят дней. Он смог рассказать об этом со своей собственной точки зрения, ничего не упуская, даже собственные ошибки. Он смог добавить мнение советской стороны по этому делу, как ему сообщил генерал КГБ в Лондоне. В рукописи, которую прочел Мосс, об этом ничего не говорилось, он еще не дошел до этого места, когда Сэм сообщила ему, что начальник оперативного отдела хочет встретиться с ним.

Он смог добавить также мнение наемников, о котором ему поведал Зэк перед смертью, и, наконец, он включил ответы самого Мосса. Перед ним была вся картина преступления – почти вся.

В центре паутины был Мосс, за ним были пятеро заказчиков, оплачивавших его услуги. Мосс получал информацию от следующих лиц: от Орсини о том, что делалось в убежище наемников, и от МакКри о том, что происходило в кенсингтонской квартире. Но он знал, что был еще один информант, кто‑то, который должен был знать все, что было известно властям в Англии и Америке, кто‑то, который следил за прогрессом Найджела Крэмера в Скотленд‑Ярде и Кевина Брауна в ФБР, кто‑то, кому было известно о заседаниях британского комитета «КОБРА» и группы в Белом доме. На этот единственный вопрос Мосс не дал ответа.

Он перенес тело Мосса с лужайки и положил его рядом с трупом МакКри под открытый навес, где хранились дрова, и оба трупа вскоре замерзли и стали такими же твердыми как и наколотые дрова. Он обыскал карманы убитых и осмотрел найденное в них. Ничего заслуживающего внимания там не было, если не считать личной записной книжки с телефонами, найденной в грудном кармане пиджака Мосса.

Тот был человеком скрытным в результате многих лет подготовки и выживания на бегу. В небольшой книжечке было свыше 120 телефонов, их владельцы обозначались либо только инициалами или же просто именем.

На третий день Сэм вышла из спальни после десятичасового непрерывного сна, не обремененная кошмарами.

Она села ему на колени и положила свою голову ему на плечо.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

– Сейчас уже хорошо, Куинн. Сейчас все в порядке. Куда мы отправимся отсюда?

– Нам нужно вернуться в Вашингтон. Последняя глава будет написана там, и мне нужна твоя помощь.

– Я сделаю все, что нужно, – ответила она.

Во второй половине дня он дал огню в печке догореть, закрыл все, что можно, и запер хижину. Он оставил винтовку Мосса и «Кольт» МакКри, которым тот угрожал им, но взял с собой записную книжку с телефонами.

По пути с гор он прицепил брошенный «додж» к джипу и отбуксировал его в Сент‑Джонсбери. Здесь в местном гараже они с удовольствием привели его в порядок и завели мотор, и он уехал на нем, оставив им джип с канадским номером, чтобы они продали его за любую цену.

Они приехали в аэропорт Монтиплиера, сдали машину и вылетели сначала в Бостон, а затем в Вашингтон, где Сэм оставила свою машину.

– Я не могу жить у тебя, – сказал Куинн, – потому что твоя квартира все еще прослушивается.

Они нашли в Александрии скромный дом, где сдавались комнаты, всего в одной миле от ее дома. Хозяйка с удовольствием сдала комнату на первом этаже канадскому туристу. Поздно вечером Сэм взяла с собой записную книжку Мосса, открыла свою квартиру, и на радость подслушивающим ее телефон сообщила, что утром будет на работе.

На следующий вечер они встретились в ресторане. Сэм принесла с собой телефонную книжку Мосса, и они стали просматривать ее вдвоем. Она разметила номера цветными маркерами в соответствии с округом, штатом или городом, где был данный номер.

– Этот парень действительно поездил в свое время, – сказала Сэм.