Ящик был пуст, за исключением одной-единственной фотографии в рамке, на которой был изображен в полный рост морской офицер в парадной форме. Аарон принялся плюхать ладошками по стеклу, приговаривая:

— Па. Папапапа.

Он улыбался взрослым, явно ожидая бурных аплодисментов за свое маленькое представление.

Руки, еще мгновение назад нежно обнимавшие Кайлу, внезапно напряглись, превратившись в стальные тиски. Медленно Тревор выпустил ее, по крупице лишая Кайлу своего тепла. Одним резким движением он вскочил с кровати и поднял с пола брюки, лежащие там с вечера. Быстро натянув их и застегнув молнию, он направился к двери.

— Тревор, пожалуйста!

Он обернулся, явив Кайле не только восхитительный голый торс, но и силу своего гнева. Челюсти его были плотно сжаты, а единственный глаз сиял холодным светом, глядя на сидящую на кровати женщину, чьи волосы были растрепаны, лицо бледно, губы дрожали, а в глазах застыла мольба.

— Я не собираюсь быть дублером, — прорычал он. — До тех пор пока в вашем сердце живет другой мужчина, мадам, даже не думайте об этом. — Резко вздернув подбородок, он выскочил из комнаты.

— Это Линн Хаскелл, — сообщила Кайла, прикрывая рукой динамик телефонной трубки. — Она приглашает нас на пикник в День труда. Хочешь пойти?

Минула неделя со времени визита Джорджа Рула, и за это время отношения Тревора и Кайлы разительным образом переменились. Напряжение в доме было почти осязаемым, оно потрескивало, подобно пламени в камине, и было не менее опасным. Кайла не знала, какое ее действие может привести к неминуемому взрыву.

Тревор никогда не выходил из себя и не повышал голоса. Если бы он это сделал, Кайла бы лишь обрадовалась. Муж напоминал ей мрачную грозовую тучу, которая никак не прольется дождем. Его гнев скрывался внутри, но был от этого ничуть не менее зловещим и устрашающим.

С женой Тревор обращался подчеркнуто вежливо, но вот в его проявлении привязанности произошли громадные изменения. Он редко дотрагивался до Кайлы, лишь в случае крайней необходимости. К Аарону он по-прежнему относился с большой любовью, а к Кайле — отстраненно-механически.

«Именно такого обращения я и ждала от него в самом начале», — не переставала напоминать себе Кайла всякий раз, когда накатывала тоска по его ослепительной улыбке… или особом взгляде… или прикосновении… или поцелуе.

Сейчас, в ответ на вопрос жены Тревор лишь неопределенно пожал плечами:

— Решай сама, Кайла. Как скажешь, так и будет.

Она наградила его испепеляющим взглядом, но он не обратил на него никакого внимания, снова склонившись над пазлом, состоящим из крупных деревянных кусочков, который он терпеливо собирал вместе с Аароном уже десятый раз за вечер.

Кайла не могла дольше держать Линн в неведении. Нужно было дать какой-то ответ. Но какой? Хаскеллы были друзьями Тревора, и, что бы он ни говорил, она чувствовала — муж хочет встретиться с ними. К тому же Линн была очень прозорлива и наверняка разгадала бы неубедительную отговорку. Время, проведенное на природе, возможно, пойдет на пользу всем им. Кайла очень надеялась, что это поможет хоть немного развеять напряжение.

— Линн, мы с радостью поедем с вами. — Краешком глаза она заметила, как Тревор посмотрел на нее, но тут же вновь склонился над пазлом, сосредоточившись на Аароне. — Что принести? Нет-нет, я настаиваю…

Первый понедельник сентября в Техасе неизменно выдавался безоблачным и очень жарким. Так случилось и в этом году.

— Кайла, мы здесь, — позвал Тревор с крыльца, где стоял, держа на руках Аарона и корзину для пикника.