— Приказало начальство, а ищем мы доказательства связи с террористами, обстрелявшими вчера мэрию. Нам стало известно, что участвовали в этом ваши люди.

— Чушь собачья! — бросил Шаровский, неодобрительно глянул на Соболева. — Но и вы — герой кверху дырой! Зачем понадобилось заваривать эту кашу? Разобрались бы и без мордобоя. А теперь они возьмутся за нас по‑настоящему.

— А вы что же, боитесь? Документы не в порядке?

— Не ругайтесь, — поморщился Афонин. — Это какая‑то провокация. Может быть, и не стоило ссориться с ОМОНом, они тоже люди подневольные, но манера их работы кого хочешь заставит нервничать. А вы видите, что получается, когда сердится мой начальник охраны. — Президент фирмы посмотрел на краснолицего командира ОМОНа. — Похоже, вас подставили, майор. Мои люди никогда и ни при каких обстоятельствах не могли участвовать в террористических актах, и бизнес фирмы абсолютно некриминален. Если ваше начальство хочет разобраться в делах фирмы, пусть присылает специалистов с документом, подтверждающим право на проведение проверки. Уверен, что мы снимем все спорные вопросы. А силой вы ничего не добьетесь.

— Я вас… — Лицо майора налилось кровью так, что казалось, вот‑вот лопнет. — Через минуту.., штурмом…

Матвей щелкнул его в лоб, майор прикусил язык и умолк, тяжело дыша.

— Убирайся, — медленно проговорил Матвей. — У тебя и так уже завтра полетят погоны, а если начнешь штурм…

Командир ОМОНа поправил берет, оглядел все в кабинете, задержал взгляд на Соболеве, вышел. Через несколько минут отряд снялся и уехал на двух фургонах.

— Ну и дела! — сказал Баблумян неопределенным тоном, посмотрел на президента. — Нажили себе врагов! А ведь тот тип искал файлы целенаправленно. Им нужны были наши счета и депозиты.

— Я так и понял. Да, Соболев, отличился ты сегодня. Но, с другой стороны, пусть все знают, что у нас здесь никому ничего не отломится, ни рэкетирам, ни ОМОНу.

— Что будем делать? — Шаровский похлопал себя по карманам, достал сигареты, закурил. — Кому выгодна эта пиратская выходка, хотел бы я знать? Кому мы перебежали дорогу?

— Мэру, — коротко ответил Афонин. — Его команда давно пытается заставить нас плясать под его дудку.

— Разрешите идти? — спросил Матвей, чувствуя внезапное душевное опустошение, он был здесь лишним.

Сергей Сергеевич посмотрел на него, вышел из‑за стола, обнял за плечи.

— Не обращай внимания, ты все делал правильно. Где только научился таким приемам? Отдыхай, завтра поговорим.

Матвей попрощался со всеми кивком и вышел в приемную, где народ, набежавший со всех этажей, оживленно обсуждал происшедшее. К его удивлению, совесть молчала. Виноватым себя не считал, да и настроение не испортилось, хотя в глубине луши росла уверенность, что этот случай — еще одна ласточка из грядущей стаи себе подобных.

«А, черт с ними! — пришла холодная мысль. — Хватит прятаться за спины других. Что будет, то и будет, нет смысла бояться судьбы. Надо и в школу сходить, где учительницу Стаса избили, и Куд„ме помочь. Если не я, им никто не поможет. ОМОНу легче заниматься такими делами, как сегодня, чем бандитов ловить. И даже если я не прав, противник у меня хоть и сильный, но не Монарх!»

Успокоенный, Матвей пошел утешать избитого Куцему. Он еще не знал, насколько ошибается в оценке ситуации.

«ГОСУДАРСТВО — ЭТО Я!»

Дождь начался еще в середине дня, затяжной, мелкий, холодный, первый из серии осенних дождей, навевающих грусть и меланхолию.