А сразу после этого все до одного переключатся на прямую трансляцию из Лондона концерта «Лайв Эйт».

Нет, Шивон, нет и еще раз нет, думала она. Ты рассуждаешь, как этот чертов циник Ребус. Эта протянувшаяся по городу живая цепь, эта белая лента, эта надежда и страсть объединят в едином порыве всех…

За одним исключением.

Еще недавно она предполагала, что будет шагать бок о бок с этими людьми и добавит свое собственное маленькое «я» к общей статистике. Вот и не получилось. Прощения у родителей она попросит потом, а сейчас ноги уже сами несли ее прочь от Медоуз, к участку в Сент‑Леонард, откуда можно было доехать на патрульной машине – с их шофером или самостоятельно. Ее собственная машина уже стояла в мастерской, рекомендованной Ребусом. Автомеханик просил позвонить ему в понедельник. Она вспомнила про одну женщину, которая на время саммита угнала из города свой лимузин, опасаясь вандалов. Тогда Шивон сочла ее перестраховщицей.

А Сантал, похоже, и не заметила, как она ушла.

– …даже письмо отправить невозможно, – сетовал Рэй Дафф. – Все почтовые ящики опечатали, чтобы в них не заложили бомбу.

– Витрины некоторых магазинов на Принсез‑стрит закрыты досками, – добавила Шивон. – Как по‑твоему, чего бояться какой‑нибудь «Энн Саммерз»?

– Баскских сепаратистов? – насмешливо предположил Ребус. – Может, перейдем, наконец, к делу?

Дафф скривился и фыркнул:

– Смотри‑ка, торопится! Наверно, боится пропустить великое воссоединение.

– Великое воссоединение кого с кем? – переспросила Шивон, вопросительно взглянув на Ребуса.

– «Пинк Флойд», – ответил Ребус. – Но если окажется, что это что‑то вроде союза Маккартни с «U2», я просто повешусь.

Они сидели в одной из лабораторий на Хауденхолл‑роуд. Дафф, тридцатипятилетний брюнет с коротким ежиком и заметными залысинами, протирал очки полой белого халата. По мнению Ребуса, криминальный сериал «Расследование на месте преступления» самым пагубным образом повлиял на экспертов с Хауденхолл‑роуд. Несмотря на отсутствие средств, гламура и душераздирающего звукового сопровождения, в собственных глазах они все тут же превратились в актеров. Дафф, судя по всему, избрал себе роль эксцентричного гения. Поэтому перестал пользоваться контактными линзами и нацепил очки в толстой роговой оправе, отлично гармонирующие с шеренгой разноцветных ручек, торчащих из нагрудного кармана.

И теперь он перед ними красовался.

– Мы отнимаем у тебя время, – напомнил Ребус, надеясь подтолкнуть его к сути дела.

Они стояли у рабочего стола, где были разложены разные предметы одежды. Дафф прикрепил к каждому квадратик с номером, а также квадратики поменьше – разноцветные, что наверняка имело какой‑то смысл, – рядом с пятнами или повреждениями, обнаруженными на каждом из лежащих на столе предметов.

– Чем быстрее закончим, тем скорее ты приступишь к надраиванию своего «Эм Джи».

– Кстати, – сказала Шивон. – Спасибо, что предложил меня в награду Рэю.

– Не стоит благодарности, – пробурчал Ребус. – Ну, так что мы тут видим, профессор?

– В основном грязь и птичий помет, – подбоченясь, ответил Дафф. – Грязь помечена коричневыми маркерами, помет – серыми. – Он кивком указал на цветные квадратики.

– А голубыми и розовыми…

– Голубыми – то, над чем еще нужно поработать, а розовыми…

– Неужели не следы губной помады? – перебила его Шивон.