Роберт Джордан. Перекрёстки СумерекКолесо Времени - 10
Харриет — прежде, ныне и навеки И случится так в дни, когда поскачет Темная Охота, когда дрогнет десница и отклонится шуйца, что придет человечество на Перекрестки Сумерек и все, что есть, и все, что было, и все, что грядет, станет балансировать на кончике меча, а ветра Тени задуют сильнее.
Пролог. Проблески узора
Родел Итуралде ненавидел ожидание, хотя прекрасно понимал, что в ремесле солдата оно занимает немалое место. Ожидание следующего сражения, ожидание перемещения противника, ожидание ошибки врага. Стоя неподвижно, как и деревья вокруг, Итуралде наблюдал за зимним лесом. Солнце, преодолевшее уже полпути к зениту, совсем не грело. Пар от дыхания белым облачком клубился возле лица, инеем оседая на аккуратно подстриженных усах и на опушке капюшона из меха черной лисы. Он порадовался, что шлем висит на луке седла. Промерзшая кираса чувствовалась через куртку; холод, несмотря на несколько слоев шерсти, шелка и льна, добирался до тела. Даже седло Дротика казалось выстуженным, словно белый мерин был сделан из замерзшего молока. Будь у Родела шлем, того и гляди заледенели бы мозги. Зима в Арад Доман пришла поздно, очень поздно, но зато обрушилась с удвоенной яростью. Менее чем за месяц летнюю жару, которая необычно затянулась до осени, сменила зима, мгновенно вступившая в свои права. И какая зима — самое сердце зимы. Листья, пережившие долгую летнюю засуху, замерзли прежде, чем успели окраситься в осенние цвета, и теперь вспыхивали в лучах утреннего солнца подобно необыкновенным изумрудам, заключенным в ледяную корку. С Итуралде было двадцать с лишним верховых, и иногда лошади переступали копытами в глубоком, по колено, снегу. Проскакать солдатам пришлось немало, и независимо от того, хорошо или плохо кончится этот день, путь еще предстоит далекий. С севера по небосклону накатывали темные тучи. Итуралде и без предсказательницы погоды прекрасно знал, что к ночи еще резко похолодает. Так что к тому времени нужно будет укрыться под надежной крышей. — Зима не так сурова, как в прошлом году, не правда ли, милорд? — тихо сказал Джалаам. Молодой высокий офицер как будто прочитал мысли Итуралде; слова его, произнесенные вполголоса, услышали и другие. — Но, по-моему, сейчас все равно кое-кто не отказался бы от горячего вина с пряностями. Естественно, не эта компания, на редкость воздержанная. Примечательно воздержанная. Думаю, они все тут пьют чай. Причем холодный. А найдись у них несколько березовых веников, они бы сейчас уже раздевались, чтобы принять снежную баню. — Лучше пока что оставить одежду на себе, — сухо отозвался Итуралде, — кстати, сегодня вечером, если повезет, мы сможем получить немного холодного чаю. Замечание вызвало несколько негромких смешков. Своих солдат Итуралде отбирал со всей тщательностью, так что они понимали, что означает шум не вовремя. Ему самому вовсе не помешала бы дымящаяся кружка приправленного пряностями вина — или хотя бы чашка чая. Но давно миновало то время, когда купцы привозили в Арад Доман чай. Давненько уже ни один чужеземный купец не осмеливался даже пересечь границу с Салдэйей. Когда вести из большого мира доходили до Итуралде, они были такими же свежими, как выпеченный месяц назад хлеб, и уже начинали обрастать слухами. Хотя это и не важно. Если Белая Башня и в самом деле раскололась, ополчась сама на себя, если мужчин, способных направлять Силу, действительно созывают в Кэймлин… что ж, этот мир обойдется и без Родела Итуралде, пока Арад Доман вновь не обретет единство. Сейчас человеку в здравом уме хватит и одного Арад Домана — и без того проблем достаточно. В который раз Итуралде восстановил в памяти отправленные им приказы, адресованные всем дворянам, сохранявшим верность королю. Письма были разосланы с самыми быстрыми гонцами, какие только имелись у него в распоряжении. |
