Вначале у него и мысли не было о том, чтобы считать дни. В тот первый день он казался себе холодным и оцепеневшим, но сосредоточенным; однако, оглядываясь назад, он понимал, что на деле был переполнен безграничной яростью и всепожирающим стремлением найти Шайдо как можно быстрее. Среди Айил, укравших Фэйли, были люди и из других кланов, однако по его сведениям, в основном это были Шайдо, и он сам к этому склонялся. Стремление вырвать Фэйли из их рук прежде, чем они причинят ей вред, сжимало его глотку с такой силой, что он чуть ли не задыхался. Разумеется, он вызволит и других женщин, взятых в плен вместе с ней, однако иногда ему приходилось заново напоминать себе их имена, чтобы убедиться, что он еще не окончательно забыл о них. Аллиандре Марита Кигарин, королева Гэалдана и его вассал. Ему до сих пор казалось совершенной нелепицей, что кто-то приносит ему вассальные клятвы, а тем более королева — ведь он же простой кузнец! Был когда-то кузнецом — но он имел обязательства перед Аллиандре и должен вызволить ее из опасности. Байн из Шаарад Айил септа Черная Скала, и Чиад из Гошиен Айил септа Каменная Река — две Девы Копья, последовавшие за Фэйли в Гэалдан и Амадицию. Они вместе с ним сражались с троллоками в Двуречье, когда Перрину нужна была каждая рука, способная держать оружие, и этим заслужили право ожидать от него помощи. Аррела Шиего и Ласиль Алдорвин, две глупенькие девушки, которые считали, что могут научиться быть Айил или хотя бы стать на них похожими. Они принесли клятву верности Фэйли, так же как и Майгдин Дорлайн, беженка без гроша за душой, которую Фэйли взяла под свое крыло как одну из своих служанок. Он не мог покинуть в беде людей Фэйли. Фэйли ни Башир т'Айбара.

Все эти имена опять возвращали Перрина к ней, к его жене, дыханию его жизни. С протяжным стоном он сжал ремень так крепко, что узелки, причиняя боль, впечатались в его ладонь, загрубевшую от долгого махания молотом в кузнице. О Свет, двадцать два дня!

Работа с железом научила его, что спешка портит металл, но вначале он не мог не спешить. Он Переместился к югу, где были найдены последние следы Шайдо, через переходные ворота, сотворенные Грейди и Неалдом, двумя Аша'манами; потом снова рванул на юг, в том направлении, куда вели эти следы, как только Аша'маны смогли открыть новые врата. Они попросили дать им отдых после того, как сотворили первые и держали их открытыми, ожидая, пока все пройдут; а Перрин скрипел зубами все это время, его снедала жажда освободить Фэйли любой ценой. Но в последующие дни его боль лишь усилилась, когда разведчики, расходившиеся все дальше и дальше по ненаселенным диким землям, не могли найти ни малейшего признака того, что кто-либо проходил здесь до них; и наконец он понял, что должен вернуться к началу, растратив еще больше дней на обшаривание тех земель, через которые Аша'маны перенесли его одним махом, в поисках каких-либо указаний на то, где именно Шайдо свернули в сторону.

Он должен был догадаться, что они свернут. Идя на юг, они приближались к более теплым землям, где не было снега, столь непривычного для Айил, однако вместе с тем они приближались и к Шончан в Эбу Дар. Он знал о Шончан и должен был ожидать, что Шайдо будут более благоразумны! Они пришли сюда грабить, а не сражаться с Шончан и дамани. Дни за днями он медленно продвигался по стране, с разведчиками, веером разошедшимися впереди; дни за днями падающий снег слепил глаза даже айильцам и принуждал их к томительным остановкам, пока наконец Джондин Барран не обнаружил ободранное повозкой дерево, а Илайас не выкопал из-под снега обломок древка айильского копья. И Перрин наконец повернул на восток, самое большее в двух днях пути к югу от того места, куда он Переместился в первый раз. Ему хотелось выть, когда он понял это, однако он взял себя в руки. Сейчас нельзя позволять себе расслабляться, даже на дюйм, ведь судьба Фэйли зависит от него. Именно тогда он начал управлять своим гневом, начал ковать его.