Изменить размер шрифта - +

Эгвейн поднялась с места и налила себе чашку чая. И прибавила ложечку меда из горшка Майган. Ее руки были вполне тверды. Лодки были на месте. Через несколько часов Лиане заберет Боде и увезет ее достаточно далеко от лагеря, прежде чем объяснит, что они собираются делать. Ларин должна понести наказание, которое заслужила, а Боде должна сделать то, что должно быть сделано. Эгвейн была еще моложе, чем Боде, когда ее послали выслеживать Черных сестер. Шайнарцы вели свою войну против Тени в Запустении, служа сердцем и душой. Айз Седай и те, кто собирался стать Айз Седай, служат Башне. Оружие против Тени, более крепкое, чем любой меч, и не менее острое для неосторожной руки.

Затем в палатку вошла Романда, полог перед которой откинула Теодрин. Седовласая Желтая приветствовала Эгвейн точно отмеренным реверансом, ни на деление выше или ниже того, который обычай требовал от Восседающей по отношению к Амерлин. Сейчас они не были в Совете. Если там Амерлин была лишь первой среди равных, то в собственном рабочем кабинете она была чем-то немного большим, даже для Романды. Впрочем, она не стала целовать кольцо Эгвейн. Некоторые пределы все же существовали. На Мирелле и Майган Романда взглянула так, словно размышляла, не попросить ли их удалиться. Или, возможно, приказать им. Здесь был тонкий момент. Восседающим надлежало повиноваться, но ни одна из них не принадлежала к ее Айя. И это все же был кабинет Амерлин.

В конце концов она не стала ни просить, ни приказывать, просто позволила Теодрин взять свой плащ, вышитый по краям желтыми цветочками, и налить себе чашку чая. Теодрин не требовалось просить ни о том, ни о другом, и она удалилась в угол, комкая в руках свою шаль и угрюмо надув губы, в то время как Романда уселась на свободный табурет, расправляя шаль с желтой бахромой, которую носила под плащом. Несмотря на шаткие ножки, Романда сидела на табурете так, словно это было сиденье в Совете Башни, а может быть и трон.

— Переговоры проходят плохо, — произнесла она своим высоким, певучим голосом. В ее устах это звучало как официальное заявление. — Варилин кусает губы в замешательстве. Магла тоже в отчаянии, если уж на то пошло, и даже Саройя. Когда Саройя начинает скрежетать зубами, большинство сестер чуть не кричат. — Не считая Джании, каждая из Восседающих, занимавших этот пост до раскола Башни, сумела тем или иным способом добиться своего участия в переговорах. В конце концов, они говорили с женщинами, которых знали еще с тех пор, когда они все заседали в Совете. Еще немного, и Беонин превратится почти что в девочку на побегушках.

Романда прикоснулась губами к чаю и отставила чашку в сторону, не говоря ни слова. Теодрин метнулась из своего угла, взяла у нее чашку, добавила в нее меда и вернула чашку Восседающей, а сама возвратилась в угол. Романда снова попробовала чай и одобрительно кивнула. Лицо Теодрин порозовело.

— Пусть переговоры идут так, как идут, — осторожно сказала Эгвейн. Романда была против любых переговоров, какими бы фальшивыми они ни были. И она знала, что должно произойти этой ночью. Держать Совет в неведении казалось еще одной ненужной пощечиной.

Тугой узел волос на макушке Романды качнулся — она кивнула.

— Они уже дали нам кое-что понять. Элайда не позволит Восседающим, которые говорят за нее, уступить ни на дюйм. Она засела в Башне, как крыса в стене. Единственный способ выкурить ее оттуда — заслать к ней хорьков.

Мирелле издала горлом какой-то звук, заслужив удивленный взгляд Майган. Глаза Романды не отрывались от Эгвейн.

— Элайда так или иначе будет смещена, — спокойно произнесла Эгвейн, ставя свою чашку на блюдце. Ее рука не дрожала. Что знала эта женщина? И как узнала?

Романда слегка поморщилась, глядя в свой чай, словно в конце концов в нем все же оказалось недостаточно меду. Или из-за того, что была разочарована, что Эгвейн не сказала больше.

Быстрый переход