Олег Верещагин. Перекрёсток двенадцати ветров
Лично мне всегда казалась странной убеждённость многих авторов современных детских книг в том, что Россия кончается за МКАДом… Создателям фильма известно, что взрывы в космосе не слышны. Если какое-то событие не упоминается в наших новостях — наша профессиональная задача внушить зрителям, что оно никогда не происходило.
Настоящий казак
Гром шарахнул последний раз — и тучи, рассасываясь буквально на ходу, стремительно полетели с ветром куда-то за Становой хребет. Ощущение было такое, что налетевший шквал только и старался полить закусочную «Загляни, дружище!». Высыпавшие из своего высоченного экскурсионного автобуса пожилые японцы, восхищённо лопоча, вовсю фотографировали чёткий край тучи, подсвеченный утренним солнцем над отрогами дальних гор. В самом деле было красиво — Сентяпин и сам засмотрелся и даже благодушно скользнул взглядом по трём бичам, заговорщически кучковавшимся за дальним столиком, хотя в обычное время не преминул бы разогнать их отсюда куда подальше. Пусть их… День начинался хорошо и обещал быть хорошим — туристы из Японии, как правило, не скупились и искренне восхищались любой ерундой, если подать её, как экзотику. Похоже было, что они собираются задержаться, а значит, непременно позавтракают. — Пап, ну чего, накрывать? — шёпотом спросила из-за спины дочка. Сентяпин покосился на неё; за спиной чада в боевой готовности застыли две другие официантки, вчерашние школьные подружки. — Накрывай, — кивнул он. — Скажи на кухню — человек… — он прикинул на глаз, — человек тридцать. Пусть с запасом делают. — Ясненько… — дочка окинула туристов взглядом и покачала головой: — Нет, ну какие же пожилые японцы страшные… — Поговори мне, — буркнул Сентяпин, но мысленно с ней согласился. Помесь черепахи с обезьяной… Но с другой стороны, они никогда не напивались, всегда были вежливы и не норовили бить посуду и уносить с собой солонки, чем грешили «свои». Не переставая щёлкать фотоаппаратами, туристы постепенно потянулись в нарочито грубо рубленое помещение закусочной, церемонно кланяясь хозяину и что-то восхищённо бормоча друг другу. Сентяпин сохранял невозмутимое выражение лица, хотя ему всегда смешно было наблюдать, как «западники» трепетно относятся к фальшивой экзотике, которой щедро сдабривали их маршруты по Дальнему Востоку и их собственные гиды, и владельцы закусочных, «постоялых дворов», и продавцы сувениров вроде лаптей и матрёшек… Да пусть их. У них на родине тоже, небось, покатываются, продавая «новым русским» самурайские мечи, выточенные из рессор в слесарной мастерской по соседству… Несколько «самураев» продолжали бродить по автостоянке и среди столиков под открытым небом, и Сентяпин не спешил уходить. Во-первых, они могли попросить накрыть им здесь. А во-вторых, среди бичей он различил знаменитого Ваську Ханыгу, который дважды продавал туристам (первый раз штатовцам, а второй — тем же японцам) эксклюзивное право фотографировать восход солнца на Зейском Море. Хозяин закусочной не хотел, чтобы нечто подобное в третий раз повторилось в его заведении. Неожиданно оживившись, японцы устремились к дальнему концу площадки, стрекоча блицами, как кузнечики — что-то привлекло их внимание. Сентяпин повернулся в ту сторону и усмехнулся, оттолкнувшись плечом от косяка. Кажется, лето начиналось по-настоящему… К закусочной на своём высоченном рыжем Угадае неспешно подъезжал Рат. Сентяпин не видел его с марта, но снова подумал, что при желании мальчишка позированием заработал бы больше, чем он — своей закусочной. |
