— Ваша честь, мистеру Фазано во время его выступления была предоставлена весьма широкая свобода, и я рассчитываю на то, что тоже удостоюсь этого.

— Я в своем вступительном слове рассказывал лишь о том, что получит дальнейшее подтверждение в показаниях свидетелей. А вы, мистер Бингем, каждые десять секунд выступали с протестом, пытаясь сбить меня с толку.

— О Боже! — простонал судья Дейвидсон. — Мы слушаем дело всего лишь о медицинской ошибке, а не об убийстве при отягчающих обстоятельствах, а вы уже вцепились друг другу в глотки. Если процесс продолжится в том же темпе, мы не закончим его и за месяц. — Он помолчал, чтобы его слова лучше дошли до слушателей. — Считайте это предупреждением для вас обоих. Я хочу, чтобы дело продвигалось. Вы меня поняли? У каждого из вас достаточно опыта, чтобы знать, что допустимо и что способна вытерпеть противная сторона, поэтому держите себя в узде и придерживайтесь фактов. Теперь по поводу вашего протеста, мистер Бингем. Что подходит для гусыни — подходит и для гусака. Вы протестовали против слов мистера Фазано, находя их подстрекательскими, и у него есть полное право поступать так же. Да, мистер Фазано, вам была предоставлена очень широкая свобода, и да поможет вам и вашему клиенту Бог, если дальнейшие показания не подтвердят выдвинутых вами обвинений, Мистер Бингем, вы получите точно такую же свободу, какую имел мистер Фазано. Я ясно выразился?

Оба адвоката покорно кивнули.

— Прекрасно! Продолжаем.

Рэндольф вернулся на трибуну, а Фазано занял место за столом истца.

— Дамы и господа присяжные заседатели, — повторил Рэндольф, — в делах о медицинской халатности мотивы, как правило, не являются предметом дискуссии. Дискутируется главный вопрос — отвечала ли медицинская помощь современным стандартам, или, иными словами, соответствовала ли она тому уровню помощи, которую в данных условиях мог оказать другой достаточно компетентный врач. Мистер Фазано в своем вступительном слове не говорил о том, что его эксперты ставят под сомнение профессионализм доктора Баумана. Подобных свидетельств нет! Поэтому мистер Фазано, чтобы подтвердить свою версию, что мой клиент не в полной мере использовал свои знания, начал говорить о мотивах. Сделал он это еще и потому, что наши эксперты, как ему известно, докажут, что доктор Бауман, с самого начала зная о тяжелом состоянии пациентки, действовал быстро и предельно использовал все свои возможности как врача.

Алексис вдруг заметила, что, слушая Рэндольфа, она непроизвольно кивает. Ей понравилось, что сказал адвокат, и она перевела взгляд на Крэга. Тот наконец сидел прямо. Ей хотелось увидеть его лицо, но с места, где она находилась, это было невозможно. Когда Алексис взглянула на присяжных, ее восторг от речи Рэндольфа пошел на убыль. Их позы заметно отличались от тех, в которых они сидели, слушая выступление Тони. Сейчас они казались какими-то расслабленными, как будто слова Рэндольфа пролетали мимо их ушей. Водопроводчик, словно подтверждая ее опасения, широко зевнул. Его действие оказалось заразительным, и следом за ним зевнули еще несколько присяжных.

— Бремя доказательства лежит на истце, — продолжал Рэндольф. — Задача защиты состоит в том, чтобы опровергать обвинения истца и показания его свидетелей. Поскольку мистер Фазано сказал, что мотивы являются ключевым фактором его стратегии, мы, защита, тоже должны перестроиться и пригласить свидетелей, которые покажут, что мистер Бауман посвятил всю свою жизнь медицине. Достаточно сказать, что первый докторский набор подарила ему матушка, когда мальчику было всего четыре года. Мой клиент делал все, чтобы стать превосходным врачом и использовать новейшие достижения медицины.

— Протестую, — прервал его Тони. — Успехи доктора Баумана и жертвы, которые ради этого он понес во время обучения, не имеют отношения к данному делу.