– Мне это нравится, – сказала леди Джоан.

– Под-у-умайте о том, – говорил старичок сестре мисс Браунинг, – что имена ваших кабаков попросту бессмысленны, если мы не отыщем в них влияния ислама. В Лондоне есть заведение, одно из самых людных, самых главных, которое называется «Подкова». Друзья мои, кто вспомнит подкову? Это – лишь принадлежность существа, много более занимательного, чем она сама. Я уже доказал, что название «Бык»…

– Разрешите спросить… – внезапно перебила его леди Джоан.

– Название «Бык», – продолжал человек в феске, глухой ко всему, кроме собственных мыслей, – смешно, тогда как слова «Крылатый бык» величественны и красивы. Но даже вы, друзья мои, не сравните питейного заведения с кольцом в носу у быка. Зачем же сравнивать его с одной из принадлежностей благородного коня? Совершенно очевидно, что подкова – таинственный символ, созданный в те дни, когда английская земля была порабощена преходящим галилейским суеверием[13]. Разве та изогнутая полоска, то полукружие, что вы зовете подковой – не полумесяц? – И он распростер руки, как тогда, на пляже. – Полумесяц пророка и единого Бога!

– Разрешите спросить, – снова начала леди Джоан, – как вы объясните название «Зеленый человек»? Это кабачок вон за теми домами.

– Сейчас! Сейчас! – в диком волнении вскричал пророк луны. – Искатель истины не найдет лучшего примера. Друзья мои, разве бывают зеленые люди? Мы знаем зеленую траву, зеленые листья, зеленый сыр, зеленый ликер. Но знает ли кто-нибудь из вас, сколько бы ни было у него знакомых, зеленого человека? Совершенно очевидно, друзья мои, что старое название искажено, сокращено. Всякому ясно, что название это, вполне разумное, исторически оправданное, – «Человек в зеленом тюрбане», ибо такой тюрбан носили слуги пророка. «Тюрбан» как раз то слово, которое, за непонятностью, могли исказить и отбросить совсем.

– В этих местах рассказывают, – сказала леди Джоан, – что великий герой услышал, как оскорбляют священный цвет его священного острова, и выкрасил обидчика зеленой краской.

– Легенда! Миф! – закричал человек в феске, радостно раскинув руки. – Разве не очевидно, что этого быть не может?

– Это было, – мягко сказала девушка. – Мало радостей в жизни, но все же, иногда… О, нет, это было!

И, мило поклонившись, она снова побрела по бульвару.

Глава 4

КАБАК ОБРЕТАЕТ КРЫЛЬЯ

Мистер Хэмфри Пэмп стоял перед дверью своего кабака. Вычищенная и заряженная двустволка лежала на столе. Белая вывеска слегка колебалась над его головой от дуновения ветра. Лицо кабатчика было задумчиво и сосредоточенно, в руке он держал два письма, совершенно разных, но говорящих об одном и том же. Вот первое из них:

«Милый Хэмп!

Я так расстроена, что называю Вас по-старому. Вы понимаете, я должна ладить с родными – ведь лорд Айвивуд доводится мне чем-то вроде троюродного брата. По этой и по другим причинам моя бедная мама просто умрет, если я его обижу. Вы знаете, что у нее больное сердце; Вы знаете все, что только можно знать в нашем краю. И вот я пишу, чтобы предупредить Вас, что над Вашим милым кабачком собирается гроза. Всего месяц или два назад я видела на пляже старого оборванного шута с зеленым зонтиком, который нес необыкновенную ерунду. Недели три назад я узнала, что он читает лекции в каких-то нравственных обществах за хорошее вознаграждение. И вот, когда я в последний раз была у Айвивудов – мама требует, чтобы я у них бывала, – там оказался этот сумасшедший во фраке, среди самых важных гостей.