— И очень важно, я уверен.

— Согласна. Это не может быть простым совпадением. После того, как мы навестим его родителей, я хочу сходить в больницу, где он — мы — родились.

— Я пойду с вами. Виктория на пути к Эйдену сейчас. Мы можем подобрать их обоих. — Он открыл дверь и встал, легко потянув ее за собой, затем обошел вокруг и посадил ее на пассажирское сидение. — Я поведу.

Когда он сел за руль, она сказала:

— Куда ты пошел, когда мы разделились? Я волновалась.

Двигатель работал на повышенных оборотах, и Райли расслабился на теперь уже пустой дороге. Он вел автомобиль так легко, словно тот был его продолжением.

— Я должен был помочь Виктории с кое-какой проблемой. И мне жаль, любимая, — добавил он, переплетая их пальцы и поднося ее руку к своим губам. — Я пока не могу рассказать тебе о ней. Виктория не сказала о ней Эйдену, но он должен узнать первым.

— Понимаю.

— Правда?

— Конечно.

Он бросил на нее взгляд, глаза потемнели, губы немного опухли и покраснели, вероятно, она выглядела также.

— Поразительно. Кто-нибудь другой на твоем месте забросал бы меня вопросами или обвинениями в надежде расколоть меня.

— Не в моем стиле. — Или не было до сих пор. Люди раскрывали свои секреты, когда были готовы. Подталкивание порождает только горечь. Что касается тайн ее папы, он, возможно, не был готов раскрыть их, и он мог рассердиться на нее позднее, но она не могла заставить себя не думать об этом. Эти тайны в действительности никогда ему не принадлежали.

— Как бы то ни было, твой отец любит тебя, — сказал Райли, очевидно, уловив суть ее мыслей. — Тебе очень повезло. У меня нет родителей. Они умерли вскоре после моего рождения, и меня воспитывал отец Виктории. Он верит, что мальчики должны быть воинами, и не допускает слабостей. Я учился сражаться с всевозможным оружием с пяти лет и убил своего первого врага в восемь. И когда я был ранен… — Краска залила его щеки. Он отвел от нее взгляд, откашлялся. — Не было никого, кто мог бы поддержать меня, поцеловать и сделать добрее.

Она могла бы, решила Мэри Энн. С этих пор она будет с ним, чтобы утешать его, как он утешил ее этой ночью. Как до этого делала Каролин. Мысль о том, какое ужасное детство у него было, только укрепила ее чувства. Было преступлением лишать его объятий, не трепать его по голове и не говорить ему, каким замечательным он был. Вынуждать его сражаться, тем более.

Несмотря на ложь, она поняла, что ей посчастливилось иметь такое детство, какое у нее было, иметь таких родителей.

— Ты удивляешь меня, — произнесла она. И ему нравилась она. Он признал это, поцеловав ее. Что же это значило для них? — Как думаешь… ты мог бы… когда-нибудь… встречаться с кем-то вроде меня?

Его руки напряглись на руле, костяшки побелели.

— Нет. Оборотни живут намного дольше людей, поэтому отношения между нами считаются глупостью.

— О.

Ей не удалось скрыть свое разочарование. Она надеялась. И эти надежды казались теперь такими глупыми.

— Но мы найдем выход, — сказал он.

— О, — снова произнесла она, но в этот раз с улыбкой.

Глава 21

Эйден заканчивал ночную работу по дому, когда заметил, что его глаза начали слипаться, обзор стал сводиться к оставшимся лучам света. Будучи неуверенным в том, что происходило, он уединился в спальне. Он не мог запереть дверь, потому что с сегодняшнего дня Шеннон стал его новым соседом по комнате. Должно быть, чуть раньше Оззи поймали, когда он крался с наркотиками в комнату Эйдена (как Эйден того боялся).