Изменить размер шрифта - +

— Лошади были совершенно мокрые, — сказал он, садясь в седло, — нет сомнений, что мистер Монкслей очень спешит.

— Значит, и нам не стоит медлить, — ответила Серена.

— И что вы намерены сделать, когда мы увидим карету? — спросил мистер Горинг. — Мне нужно их остановить?

— Боже Всемилостивый, конечно нет! Нам не нужны никакие драматические сцены на дороге. Мы скромно будем следовать за ними и поглядим, в какой именно гостинице они захотят остановиться. Положитесь на меня. Я знаю Глостер, как вы Бристоль. Я смогу все проделать значительно более гладко, чем вы. Да, представляю, что вы захотите сцепиться с Жераром, но самое лучшее — не поднимать много шума вокруг всей этой истории.

Таким образом, Жерар, выпрыгнув из кареты в Глостере, испытал легкий шок:

— Как я рада видеть вас, — раздался приятный голос. — Я думаю, не стоит больше беспокоиться о лошадях.

Жерар обернулся, не веря своим ушам. Но он не обманулся: перед ним стояла леди Серена, а на губах ее играла приятная улыбка, глаза сверкали. Жерар уставился на нее и стоял как оглушенный, едва сумев выдавить из себя:

— Л-леди Серена?

— Я знала, что вы удивитесь! — сказала она по-прежнему с той же мягкостью. — Эмили, по крайней мере, не стоит спешить на север: ее собственный дом значительно лучше. Отличные новости, не правда ли? Письмо пришло слишком поздно и некому было вас остановить, поэтому я сказала бабушке Эмили, что сама поеду за вами следом, а мистер Горинг — вы знакомы с мистером Горингом? — был настолько любезен, что согласился сопровождать меня. И вот мы здесь!

Жерар произнес, слегка заикаясь:

— Вас не касается моя личная жизнь!

— Конечно, но я была рада оказать услугу! — Она улыбаясь поглядела на пожилого мужчину, который тронул козырек фуражки, приветствуя ее: — Добрый день, Ранкорн. Некоторое время вы работали на моих конюшнях, да? Я очень рада, что вы по-прежнему здесь, потому что хочу попросить позаботиться о моей кобыле и о лошади мистера Горинга тоже. Вот я вижу, что и Эмили глядит на меня с изумлением! Жерар, я должна немедленно сообщить ей хорошие новости. Не пройдете ли вы в дом и не закажете ли для всех освежающее? Скажите владельцу, что я за все плачу и прошу отвести мне отдельную комнату.

— Леди Серена! — сказал юноша гневно. — Я должен сказать вам открыто…

— На самом деле? Действительно, нам нужно друг другу сказать так много… Особенно мне. Но не во дворе же!

Она повернулась и пошла к карете. Мистер Горинг уже передал поводья в руки конюха и убеждал Эмили выйти из кареты. Она, казалось, была готова расплакаться, но он твердо и мягко взял ее руку и серьезно сказал:

— Пойдемте, мисс Лэйлхэм. Нечего вам бояться! Дальше вам ехать нельзя. Позвольте мне помочь вам, а потом мы более подробно все обговорим.

— Вы не понимаете! — сказала она, пытаясь отвести его руки. — Я не могу… я не буду…

— Да, я понимаю вас, но вы совершаете ошибку, и скоро станете о ней горько сожалеть, мое дитя. Будьте уверены, что ваша бабушка не позволит никому вынудить вас сделать то, что вам не по душе.

Эмили, казалось, была в растерянности, но тон его, похожий на тон человека, который разговаривает с испуганным ребенком, слегка успокоил, она ощутила, что кто-то ее защищает. Девушка попыталась освободить руку и лишь слегка запротестовала, когда он все же помог ей выйти из кареты. Тут она увидела перед собой Серену и виновато опустила голову, не осмеливаясь посмотреть ей в лицо.

— Правильно! — сказала Серена сердечным голосом.

Быстрый переход