Ну, мне-то тоже кое-что о таком известно. Но это нисколько не делает Риэра в моих глазах привлекательней. Это использование… ну да взаимное, но более человечным такого рода отношения не выглядят. Ни за что не поверю, что та же Мила отказалась бы быть у него единственной, вот только эта похотливая скотина наверняка никому из этих женщин такого не предлагает. Тоже мне благодетель и общественный, мать его, деятель.

— Я его не ревную и вообще не интересуюсь им как мужчиной! — решила внести ясность я.

— Конечно же интересуешься! — рассмеялась Мила. — Он просто великолепен и всегда дает именно то, что ты хочешь. У этого мужчины просто чутье на то, как сделать женщину довольной. К тому же он реально неутомим.

О, ну значит, в моем случае быть довольной — это большую часть времени желать выцарапать ему глаза за хамство. Интересно, эта Мила и остальные в курсе, что трахаются с кобелем, причем совсем не в переносном смысле? Не думаю, что стоит спрашивать.

— С Риэром мы просто сотрудничаем, причем вынужденно и недолго, надеюсь. Но даже будь по-другому, меня не интересуют отношения с открытым числом партнеров. Абсолютно точно! — Я посмотрела в голубые глаза Милы так, чтобы никаких подозрений, что мое заявление — просто кокетство, не осталось. — Не осуждаю тех, кому это подходит, но не мне уж точно.

Она нахмурилась, проходясь кисточкой по моим губам.

— Ну, значит, ты еще слишком молода, чтобы понять: отношений с гарантированно закрытым числом партнеров почти не существует, — вздохнув, ответила она. — Существует лишь их иллюзия и искусная ложь или же нежелание видеть правду. Повзрослеешь — пройдет.

Да вот уж нет. Если до сих пор не прошло, то, как говорится, уже хроника. Лучше уж одной, как сейчас, чем с кем попало, или вот так, как Мила и остальные члены клуба любителей Риэра. Ага, члены клуба любительниц его члена! Я едва сдержала непристойное фырканье, когда в голову пришло это определение.

— Ну, в принципе, и все! — заявила она, выпрямляясь. — Ты натуральная блондинка, и больше макияжа будет только хуже! Давай-ка одевайся.

Она поставила передо мной пару блестящих пакетов с логотипами бутиков и, прикусив губу, выскользнула из кухни. Неужели все еще надеется урвать свой кусочек сладкого?

— Ну нет уж, дорогуша, только не в моей долбаной квартире! — прорычала себе под нос я, вываливая из пакетов тряпки и обувь.

ГЛАВА 16. НАВАЖДЕНИЕ

Но торопиться мне оказалось без надобности. Едва я успела надеть белье, весьма откровенное, к слову, как услышала приглушенные голоса в районе прихожей.

— Сегодня никак, Рейчик? — спросила Мила как-то так жалобно, что ли, что я невольно скривилась.

— Занят, — отрезал альфа. — Приду, когда смогу, Мила.

— Ну хорошо, сладкий, — разочарованно, но покладисто протянула она. — Я буду ждать. Можешь даже не звонить — просто забегай.

Тоже мне свободная женщина! Свободная во всем, кроме зависимости от траха с беспардонным хамом, для которого откровенная тоска, не слишком искусно спрятанная за легкомысленностью и смирением в голосе этой женщины, — пустой звук. Интересно, он не замечает ее чувств в силу общей присущей мужикам эмоциональной глухоты или потому что ему глубоко плевать на ее чувства? Ан нет, ни фига мне это не интересно.