Во-вторых, на принадлежность фотопленки вполне определенно указывает ее содержание. Даже если бы не было предыдущего пункта, то вывод о принадлежности отснятого материала Тибо-Бриньолю был бы самым очевидным из всех. Из 17 кадров этой фотопленки 7 посвящены Тибо (больше 40 %). Он явно любил фотографироваться — это видно и по фотопленкам из других фотоаппаратов, Николай всегда охотно позировал другим фотографам. Не будет ошибкой отметить, что Николай не был лишен известной толики нарциссизма (этим понятием психологи обычно определяют склонность человека к самолюбованию, самовлюбленность, стремление находиться в центре внимания). В принципе, нарциссизм не является негативной характеристикой — его проявления можно видеть у многих артистов, музыкантов и вообще людей творческих профессий, но ведь никто ведь не считает их плохими людьми! Николай явно любил фотографироваться, делал это с удовольствием и, располагая собственным фотоаппаратом, не отказывал себе в этом невинном развлечении. Фотографии № 13–15 явно сделаны с использованием автоспуска, в 13-м кадре видно, что Тибо не успел занять позицию перед объективом и сфотографирован в падении, коленом вверх, причем в самом низу кадра. Явно не рассчитал положение фотоаппарата. Два последующих снимка более удачны, видимо, фотограф сделал необходимую поправку и успел занять место в нужном месте перед объективом.

В-третьих, существует еще одно веское свидетельство в пользу того, что Николай Тибо-Бриньоль отправился в поход с собственным фотоаппаратом. Приглядимся внимательнее к кадру № 3 из пленки № 1 (Кривонищенко). Этот фотоснимок интересен тем, что в нем «собраны» воедино все официально известные фотографы группы. Итак, что же мы видим? Дятлов стоит лицом к фотографирующему Кривонищенко с фотоаппаратом в руках. Тибо-Бриньоль держит в руках раскрытый футляр фотоаппарата (что хорошо видно при рассмотрении снимка в высоком разрешении). Рустем Слободин стоит вполоборота и, судя по положению поднятых рук, тоже как будто держит фото-аппарат в руках (но это неточно). Наконец, тут же присутствует и Золотарев, крайний слева, который, как мы знаем точно, никого не фотографировал своим «Зорким» и в чужие руки его не передавал. Простейшим подсчетом мы получаем, что фотографов и фотоаппаратов в группе было минимум 5!

Фотопленка № 1, кадр № 3. Снимок сделан Георгием Кривонищенко во время одного из первых привалов на льду Лозьвы. Снимок этот интересен тем, что позволяет подсчитать число фотографов и фотоаппаратов, имевшихся в распоряжении группы. Внимательный подсчет приводит к выводу, что фотографов со своей фототехникой в составе группы было не менее пяти. Кстати, это не окончательное число, с некоторой долей уверенности можно предположить, что их было шестеро.

Конечно, особо увлеченные паранормальными или лавинными версиями «исследователи» могут возопить, что Ракитин данным подсчетом допускает слишком вольное обращение с фактами. Мол, фотоаппарата Рустема Слободина толком не видно, а значит, Рустем отдал его Николаю Тибо-Бриньолю (только с какой целью — непонятно). Но это опровержение никуда не годится, мы знаем, что Рустем не отдавал во время этой стоянки свой фотоаппарат Тибо, потому что в фотоаппарате первого (на пленке № 4) есть кадры, сделанные на этом привале в это же самое время. Другими словами, допуская такое объяснение, приходится признать, что в одном и том же фотоаппарате Слободина одновременно находились две фотопленки (№ 3 и № 4). Что, конечно же, невозможно.

Поэтому на основании вышеизложенного мы можем с полной уверенностью констатировать, что фотографов в составе группы было не менее пяти. Пятым был Николай Тибо-Бриньоль.