Он ехал в такси на автовокзал и думал, что только клинический идиот или шпион, вместо того чтобы просто поехать и взять в камере хранения то, что ему там оставили, способен накручивать круги по Москве, стараясь засечь и сбросить наружку. И в то же время понимал, что вбитые многими годами навыки никогда не позволят ему поступить иначе.

Когда-то его занесло в Иваново, еще в той, другой жизни. Когда чеченцы еще не захватывали школы и больницы, а чеченили там, у себя, на малой родине, когда профессия офицера была не только героической, но еще и престижной, когда ни один государственный муж не мог позволить себе надраться, как стадо свиней, и возжелать, как последний Ростропович, подирижировать оркестром где-нибудь за рубежом... Короче, когда-то давно у Сергея был хороший друг Виталя Новоселов из Иванова. Так вот, Сергей ездил в то самое Иваново к Витале на свадьбу, и тот хохмы ради показал другу единственный в СССР Конспиративный переулок. Они еще смеялись, два молодых дурака, и фантазировали, что скоро в Конспиративный понаедет со всего мира куча отставных шпионов и будут они, старые пердуны, следуя усердно вбитым в них привычкам и инструкциям, ходить из дома в булочную или там аптеку обязательно через Кострому или даже Ярославль, зорко отслеживая выцветшими старческими глазами, не пасет ли их кто. М-да, весело и пьяно было им тогда в Конспиративном... А Виталя через полгода погиб в Южной Америке.

Перед входом в автовокзал на телефонной будке висело объявление, написанное от руки неровным, очевидно старческим, почерком, сообщающее, что пропал котик. Писавший был еще тот грамотей и вместо «котик» написал «коток». В объявлении был даже указан номер телефона, по которому нашедший странно названное животное мог позвонить и получить «вазнагражденя», причем последнюю цифру телефонного номера без криптографа разобрать было невозможно. Сергей мазнул взглядом по объявлению, хмыкнул про себя и, не задерживаясь, прошел мимо. Теперь он знал не только номер ячейки в автоматической камере хранения, но и цифровой код.

Когда он с жадностью уплетал дома поздний ужин в счет несъеденного обеда, тот же самый урод опять позвонил и начал пытать, куда же он (урод) в очередной раз попал. Сергей с уверенностью подтвердил, что место попадания урода ничуть за прошедшее время не изменилось и он по-прежнему в жопе. На том и расстались.

После ужина настроение поднялось и в Конспиративный переулок ехать расхотелось. Может, потом как-нибудь.

Глава 3. Сами мы не местные...

Рассказывать о себе Сергей не очень любил, вернее – очень не любил, ибо справедливо полагал, что излишние знания всегда создают проблемы для того, о ком что-то знают. Ну, к примеру, считает обожаемая шефиня, что единственный китаист в ее фирме когда-то окончил пединститут где-то в Сибири или на Дальнем Востоке и долго работал с языком практически, и пусть себе считает. Потому что, узнай вдруг она, где ему довелось изучать эту иноземную мову и как он ею действительно владеет, дамочка обязательно постаралась бы платить меньше, а требовать больше.

Сергей Волков родился в первой половине шестидесятых в Москве. Отец был скромным клерком в министерстве внешней торговли, а мать преподавала английский в военном институте иностранных языков. Ему не было и пяти, когда папу, выпускника восточного факультета МГУ, направили на скромную должность в торгпредство Советского Союза в Гонконг. В Гонконге папина карьера неожиданно резко пошла на взлет, и на долгие годы он стал незаменимым. В торгпредстве было полно блатных мажоров и пламенных партийцев, но Москва требовала результатов, и кто-то должен был их давать.