Роджер вздохнул, его личная подпись исключалась однозначно. В противном случае ставилась под вопрос его отправка на задание – законами страны запрещалось покидать ее территорию лицам, которые задействованы в следственных или судебных процедурах. К счастью, на этот случай у Роджера Вуйначека имелась запасная личность – специально для таких случаев.

– Где я должен расписаться?

– Одну минуту, сэр, мы обязаны подготовить первоначальный текст.

– Да у них все ребра переломаны! – воскликнул один из прибывших медиков, и Роджер поймал на себе быстрый взгляд сержанта.

Пришлось сделать вид, что отвлечен на рыдающую девушку, то ли спутницу пострадавшего, то ли подружку одного из холландеров.

Роджер не помнил, была ли среди них девушка, но точно знал, что женщине ребра не сносил. В конце концов, у него тоже были свои принципы.

«Что можно делать в театре?» – подумал Роджер, следя за тем, как сержант с множественными затруднениями пытался выбрать из архива подходящий случаю текст.

Кто-то рассказывал, что и в театрах бывали буфеты, где можно было накатить пару порций и встретить второй акт без страха. Ну, или купить конфет, однако Роджер полагал, что на одних только карамельках в театре продержаться трудно. В театре он, конечно, не был, но кино пару раз смотрел – было дело. И если бы не выдающиеся достижения девок, с которыми ходил в темноту на последний ряд, едва ли досидел бы и до половины.

– Вот здесь, сэр, пожалуйста. Прочитайте сначала текст.

– Я прочитал, давай стилус…

– Вы не успели, извините. Прочитайте на самом деле, сэр, это важно для вас, – настаивал сержант.

Роджер выхватил у него стилус и поставил подпись.

– Но, сэр!

– «Наиважнейшее из вышеперечисленных»! – процитировал по памяти Роджер, и сержант замолчал. Роджер намеревался скрыться в толпе, но неожиданно кто-то схватил его сзади за пояс.

– О, сэр! Огромное вам спасибо! Если бы не вы, они бы уничтожили Говарда!.. Спасибо вам, огромное!..

Роджер уже понял, что его благодарит спутница пострадавшего, которого вместе с хулиганами-холландерами уже увезли медицинские «экстры».

– Да-да, мадам, и вам всего хорошего. Был искренне рад, честное слово…

Роджер попытался сразу избавиться от привязчивой и благодарной женщины, но она не отцеплялась.

– Мы с Говардом собирались зимой пожениться, – бубнила она, волочась следом.

– Поздравляю и все такое, дорогуша, давайте же, наконец, расстанемся друзьями!.. – упрашивал протрезвевший Роджер. В этот момент они оказались у парадного входа под яркими софитами, и ему показалось, что дамочка имеет знакомые черты.

Она и сама, отцепившись от пояса, вскинула голову и спросила:

– Так это вы?

– Да, типа. А ты-то кто?

– Вы не узнаете меня, мистер Вуйначек?

И только здесь Роджер понял, почему эта фифа показалась ему знакомой, поскольку это была сама Пенелопа Кьюзак, со всеми своими преимуществами – длинными ногами, короткой юбкой и глубоким вырезом на груди. Мечта любого вменяемого мужчины, однако теперь Роджер себя таковым не считал, он уволился из «Кехлер и Янг», поэтому смотрел совершенно в другую сторону – туда, где свежий воздух, кислород и свобода.

Роджер протрезвел быстрее, чем рассчитывал. Ну что за дела? Он полагал, что эта унылая контора осталась далеко позади, а тут эта Кьюзак. Нет, она дамочка вполне ничего себе, увидишь – не забудешь, тем более в таком расстроенном и доверчивом состоянии. Размер сисек и всего прочего заставляет задуматься, кто бы спорил? Но Роджер надеялся оставить все эти богатства в прошлой жизни, почему же не получилось?

– Мистер Вуйначек, мне необходимо выпить, и я дам вам флайер на двоих…

– У меня есть флайер, спасибо.