Когда расходились с кладбища, руководитель «Аленького цветочка» Клушин с некоторой растерянностью признался Турецкому:

— Мы, грешным делом, слушали и думали, что не туда попали. Ведь в том, что тут было сказано, нет ничего общего с тем, что мы знали. Как будто речь идет о другом человеке. — Он помолчал и добавил: — Не надо было ей становиться артисткой.

Глава 12

АЛЛО, МЫ ИЩЕМ ТАЛАНТЫ!

Одно время, в середине девяностых, Грязное со смешком говорил про себя, что он последняя сука в МУРе. При этом он отнюдь не склонен к мазохизму.

Просто на тогдашнем бюрократическом жаргоне аббревиатура «сука» расшифровывалась как «случайно уцелевший квалифицированный аппаратчик». Но гордиться своими случайно уцелевшими талантами ему пришлось недолго — протестуя против усиливающегося «разгула демократии», Вячеслав Иванович покинул МУР и организовал собственное частное агентство «Глория». Через несколько лет декорации в милиции сменились. Новое руководство уговорило опытного следователя вернуться в МУР. Грязнов согласился, оставив «Глорию» на попечение своего племянника Дениса, который охотно откликался на просьбы дядьки или его друзей, несмотря на скудные средства, получаемые от Генпрокуратуры за проведение заказных спецопераций.

После того как Грязнов ввел его в курс дела, Денис продумал план действий. Для начала он решил поговорить с музыкантами ансамбля, с которым в последнее время выступала Репина. «Аленьким цветочком» руководит известный саксофонист Родион Клушин. Домашний телефон Клушина Денис узнал по многоступенчатой цепочке — от редакции музыкального журнала до совершенно незнакомых людей. Подумал, что сегодня звонить бесполезно. Если днем похороны Репиной, конечно, ее музыканты пойдут на кладбище, а оттуда на поминки. Руководитель вернется домой поздно и пьяный, разговаривать с таким бессмысленно. Дай бог, чтобы завтра пришел в себя как можно раньше.

Размышления Дениса были прерваны телефонным звонком.

— Здравствуйте. Меня зовут Родион Клушин, — послышался сочный баритон. — Сегодня я виделся на кладбище с Александром Борисовичем Турецким. Он сказал, что вы сейчас ведете очень сложное расследование и, вероятно, захотите со мной поговорить, и дал мне ваш телефон. Вот я и звоню.

Услышав о великой прозорливости Турецкого, Денис на некоторое время потерял дар речи, а придя в себя, спросил:

— Разве вы не на поминках?

— Нет. Там собирается тесный круг родственников, школьных друзей. А мы не поехали.

— Я как раз хотел узнать кое-что про Репину. Точнее, про песни, которые она исполняла на последнем концерте. Узнать историю их появления в ансамбле.

— Эти три очень хорошие песни нам недавно принесла сама Людмила Николаевна, — сказал Клушин. — Сама она музыку не пишет. Напела мелодию, и нам было легко ее обработать. Честно говоря, отчасти мы были удивлены такой прытью Репиной. Она не первый год на эстраде, но никогда ничего не сочиняла, а тут вдруг три чуть ли не шедевра. Но сказать мы ничего не сказали, потому что существует практика покупки произведений у начинающих авторов. Тот получает за песню деньги и отдает все свои права артисту. Нам без разницы, кого будут объявлять автором. Это даже своего рода этикет — не интересоваться подобными вещами.

— Почему же авторы соглашаются на то, чтобы их произведения исполнялись под чужим именем? — спросил Денис.

— Потому что у них еще нет своего имени. А без имени на эту поляну пробиться трудно, там уже все приватизировано. Хочешь прорваться — плати вступительный взнос.