|
— Вот ты где,— сказал Пол.— Добро пожаловать в Гуди! — Привет, Пол, э-э, то есть мистер Блофис. Я оглянулся, но девчонки уже исчезли. — Перси, у тебя такой вид, будто ты только что встретился с привидением. — Ну да... только... Пол ободряюще похлопал меня по спине. — Слушай, парень, я понимаю, как ты нервничаешь, но это совершенно лишнее. У нас учится много ребят с повышенной возбудимостью и дислексией. Учителя знают, как с этим справляться. Я еле-еле сдержался, чтобы не расхохотаться. Если бы только моей единственной заботой были повышенная возбудимость и дислексия! Понимаете, я знал, конечно, что Пол хочет помочь мне, но если рассказать ему всю правду про меня, он точно бы решил, что я псих. Взять, например, этих девчонок в красно-белой униформе. У меня возникло дурное предчувствие... Я огляделся вокруг и тут же понял, что на меня надвигается еще одна беда. Я стоял в вестибюле, а та рыжая девчонка, которую я увидел на парадном крыльце, как раз входила в здание школы. «Только не наткнись на меня!» — мысленно взмолился я. Конечно, она тут же меня заметила. И ее глаза изумленно расширились. — Где тут... это, как его... собеседование? — спросил я у Пола. — В гимнастическом зале. Это там. Тебе надо будет пройти во-о-он туда... — Понял. Пока! — Перси! — окликнул меня Пол, но я уже мчался прочь. Кажется, я от нее удрал. Я присоединился к группе ребят, направлявшихся в гимнастический зал, и скоро мы всей толпой — человек триста, не меньше,— вломились туда и стали рассаживаться на зрительских трибунах. Оркестр грянул какой-то боевой марш, однако музыка больше походила на кошачьи вопли — словно по мешку, в который засунули десяток кошек, стучали металлической бейсбольной битой. Ребята постарше, наверное это были члены школьного совета, выстроились впереди, все в особой форме Гуди, и каждый скорчил такую рожу, будто хотел сказать: «Ну, кто тут самый крутой, если не я?» Учителя суетились рядом, улыбались и обменивались рукопожатиями со старшеклассниками. Стены зала украшали лозунги типа «Добро пожаловать, дорогие новички!», «В Гуди мы все одна семья» и далее в том же духе, так что мне сразу захотелось свалить отсюда. Между прочим, никто из «дорогих новичков», похоже, не стремился поскорее оказаться в этой «одной семье». Я хочу сказать, что приглашать людей на собеседование в июне, когда занятия начнутся аж в сентябре,— настоящее свинство. Но, как утверждает школа Гуди в собственном рекламном буклете: «Мы первые готовы быть первыми!» Оркестр неожиданно замолчал. К микрофону подошел какой-то тип в парадном костюме и начал что-то говорить. Я стал было слушать, но от стен хлынуло такое эхо — ни одного слова не разберешь. Может, он просто прочищал горло? И тут кто-то схватил меня за плечо и прошептал: — Что ты тут делаешь? Я оглянулся: это была она. Та рыжая. — А-а, Рейчел Элизабет Дэр,— пробормотал я. У нее челюсть отвисла от удивления — кажется, она не могла поверить, что я в той переделке умудрился запомнить ее имя. — А ты Перси... как-тебя-там? В декабре, когда ты пытался меня убить, я не обратила внимания на твою фамилию. Послушай, ну я тогда не мог... не был... Что ты тут делаешь? — То же, что и ты. Пришла на собеседование. — Разве ты живешь в Нью-Йорке? — А ты решил, что я прямо там и живу, на плотине Гувера? Нет, мне это и в голову не приходило. |
