|
— Готово! — пронзительно выкрикнул шофер. Потом хлопнул по корпусу автобуса шляпой. — Всем на борт! Как только мы тронулись с места, я почувствовал озноб, словно подхватил грипп. Гроувер выглядел ненамного лучше. Его трясло, и зубы стучали друг о друга. — Гроувер? — Что? — Что ты от меня скрываешь? Он вытер потный лоб рукавом рубашки. — Перси, что там было, сзади у фруктового прилавка? — Ты про тех старых дам? Да что в них такого, приятель? Они ведь не… как миссис Доддз. Выражение лица у Гроувера стало загадочным, но у меня появилось чувство, что дамы за прилавком хуже, гораздо хуже, чем миссис Доддз. — Просто скажи, что ты видел, — попросил Гроувер. — Та, что посредине, вытащила ножницы и перерезала пряжу. Гроувер закрыл глаза и сделал такой жест, будто перекрестился, но это было не крестное знамение, а что-то другое, что-то… более древнее. — Ты видел, как она перерезала нить, — заключил он. — Да. Ну и что? — Но, едва сказав это, я почуял, что дело нешуточное. — Пронесло, — пробормотал Гроувер. И стал грызть ноготь на большом пальце. — Не хочу, чтобы все случилось как в прошлый раз. — Какой прошлый раз? — Всегда шестой класс. Они никогда не упускают шестого. — Гроувер! — Я повысил голос, потому что он и вправду начал пугать меня. — О чем это ты? — Давай-ка я провожу тебя от автобусной остановки до дому. Согласен? Просьба показалась мне странной, но я не возражал — пусть провожает. — Это вроде суеверия, да? — спросил я. Гроувер ничего не ответил. — А то, что она перерезала пряжу, — значит, кто-то должен умереть? Гроувер посмотрел на меня скорбно, словно уже подбирал цветы, которые я больше всего хотел бы увидеть на своей могиле. Глава третья Гроувер неожиданно теряет штаны Признаваться, так уж начистоту: я бросил Гроувера, как только мы доехали до автовокзала. Я знаю, знаю. Это было невежливо. Но он достал меня своими странностями: то глядел на меня, будто я покойник, то бормотал: «Почему это всегда случается?» и «Почему это всегда должен быть шестой класс?» Когда Гроувер расстраивался, у него всегда срабатывал мочевой пузырь. Поэтому я не удивился, что, как только мы вышли из автобуса, он снова заставил меня пообещать, что я его подожду, и ринулся в ближайший общественный туалет. Вместо того чтобы ждать, я схватил чемодан, выскользнул из автобуса и поймал первое попавшееся такси, которое ехало в направлении жилых кварталов. — Ист-Сайд, угол Первой и Сто четвертой, — сказал я водителю. * * * Пару слов о моей матери, прежде чем ты с ней познакомишься. Зовут ее Салли Джексон, и она самый замечательный человек на свете, что только доказывает мою теорию: замечательным людям всегда чертовски не везет. |
