|
Но я не был уверен, оставалось ли это до сих пор в силе или нет. «Может быть, он все еще на Манхэттене?» — спрашивал я себя. Потом я вспомнил свой сон и про набросок Рейчел — темные тучи смыкаются над городом, армия, собравшаяся у Эмпайр-стейт-билдинга… — Аннабет! — Я остановил ее у площадки для игры в тезербол.[4] Я понимал, что напрашиваюсь на неприятности, но не знал, кому еще можно довериться. И потом я всегда полагался на ее советы. — Слушай, мне приснился такой странный сон про Рейчел… Я рассказал ей все, даже про странную картинку, изображающую Луку в детстве. Некоторое время она молчала, потом так плотно скрутила свой свиток с отметками, что он даже порвался. — И что ты хочешь, чтобы я тебе сказала? — Не знаю. Ты лучшая из всех известных мне стратегов. Если бы ты была Кроносом и планировала эту войну, то каким бы был твой следующий шаг? — Я использовала бы Тифона для отвлекающего маневра. А потом нанесла бы удар по Олимпу, пока боги находятся на Западе. — Точно так, как на картинке Рейчел. — Перси, — сказала она звенящим голосом. — Рейчел всего лишь смертная. — Но что, если ее сон говорит правду? Ведь, судя по словам тех других титанов, и Олимп будет уничтожен в течение нескольких дней. Они говорили, что у них масса других вариантов. А что с этой картинкой Луки в детстве… — Мы просто должны быть готовы. — Каким образом? — спросил я. — Ты посмотри на лагерь. Мы даже с внутренними распрями не можем покончить. А тут еще мою дурацкую душу должны забрать. Аннабет швырнула на землю свиток. — Я знала, что нельзя тебе показывать это пророчество! — Голос у нее был сердитый и уязвленный. — Оно тебя только напугало. А ты, когда напуган, пытаешься от всего спрятаться. Я, совершенно ошарашенный, уставился на нее. — Я? Спрятаться? — Да, ты. — Она смотрела мне прямо в глаза. — Ты — трус, Перси Джексон! Мы стояли нос к носу. Глаза у нее были красные, и я вдруг понял, что, называя меня трусом, она, возможно, не имела в виду пророчество. — Если тебе кажется, что наши шансы невелики, то, может, тебе лучше отправиться вместе с Рейчел на каникулы? — сказала она. — Аннабет… — Если тебя не устраивает наша компания. — Это несправедливо! Она метнулась мимо меня в сторону полей клубники. По пути пнула тезербол, и он сердито закрутился вокруг шеста. Хотелось бы сказать, что с этого момента настроение у меня стало улучшаться. Но этого, конечно, не случилось. В этот день у нас намечалось собрание у костра — мы должны были сжечь саван Бекендорфа и проститься с нашим товарищем. Даже домики Ареса и Аполлона по такому случаю заключили временное перемирие. Саван Бекендорфа был сделан из металлических звеньев наподобие кольчуги. Я не понимал, как он будет гореть, но, видимо, тут нам помогали парки. Металл расплавился в огне и, превратившись в золотистый дымок, устремился в небо. Пламя костра всегда отражало настроение обитателей лагеря, и сегодня его языки были черного цвета. Я надеялся, что дух Бекендорфа окажется в Элизиуме. Может быть, он даже решит возродиться и проживет три жизни, чтобы добраться до Островов блаженных, а ведь это в царстве мертвых что-то вроде генерального штаба. |
