Каким-то непонятным образом, как это часто бывает в снах, именно он, Кейт, был этим зеленым БЕМом, преследующим Бетти. Когда он уже почти настиг ее, его оттолкнул высокий красивый юноша со стальными мышцами, вероятно, Допелле, хотя и здорово похожий на Эррола Флинна.

Допелле схватил зеленое чудовище, которым был Кейт Уинтон, и сказал: «Катись на свой Арктур, шпион!», после чего швырнул его в Космос. Кейт накрылся ногами (всеми восемнадцатью) и рухнул в межпланетную, а затем и межзвездную бездну. Он летел так быстро, что у него звенело в ушах. Звук все нарастал, и вдруг Кейт перестал быть арктурианцем и понял, что это звонит телефон.

Подняв трубку, он услышал:

— Уже шесть, сэр.

Кейт не посмел лечь снова, зная, что непременно заснет, поэтому немного посидел на кровати, вспоминая свой сон. Он был не глупее всего того, что с ним произошло.

Как на самом деле выглядел Допелле? Может, как и во сне, он напоминал Эррола Флинна? А почему бы и нет? Может, Допелле и был Эрролом Флинном. Надо бы проверить, есть ли здесь свой Эррол Флинн.

Он бы нисколько не удивился, если бы такого не было.

Может, это какой-то фильм или книга, в сюжете которого запуталось его псевдосознание? А почему бы и нет? «Допелле, — думал Кейт, — слишком идеален, слишком невероятен, чтобы быть настоящим. Он превосходит даже положительных героев приключенческих романов. Ни один здравомыслящий редактор, издающий что-либо на уровне, хотя бы немного превосходящем комиксы, не принял бы Допелле в качестве героя».

А коль скоро Вселенная, в которой оказался Кейт, была слишком безумна даже для литературной выдумки, можно ли было относиться к ней серьезно?

Однако, разве этот искусственный мозг, Мекки, во время недолгого контакта с ним не предвидел именно эту мысль?

«…НЕ ВЗДУМАЙ ЭТОГО ДЕЛАТЬ. ЭТО РЕАЛЬНОСТЬ, А НЕ ТВОРЕНИЕ ТВОЕГО ВООБРАЖЕНИЯ. ЭТОТ МИР РЕАЛЕН, И ОПАСНОСТЬ, УГРОЖАЮЩАЯ ТЕБЕ, ТОЖЕ РЕАЛЬНА».

Мекки, как ни трудно было в это поверить, предвидел мысли Кейта. И он был прав: эта Вселенная и ситуация, в которой оказался Кейт, были реальны. Если бы Кейт в этом усомнился, лучшим доказательством стал бы терзавший его голод.

Он оделся и вышел.

В половине седьмого на улицах Нью-Йорка движение было как в десять или одиннадцать в мире, из которого прибыл Кейт. День, сокращенный затуманиванием, заставлял рано вставать.

Кейт купил газету и прочел ее за завтраком.

Главной новостью дня был, разумеется, визит Мекки в Нью-Йорк и встреча, которую ему устроили. Часть первой страницы занимал снимок, изображавший шар, висящий в воздухе перед открытым окном, и Бетти Хедли, перегнувшуюся через подоконник.

Под снимком жирным шрифтом, были напечатаны слова, которые Мекки телепатически передал людям и которые Кейт тоже слышал:

«ДРУЗЬЯ, СЕЙЧАС Я ОСТАВЛЯЮ ВАС, ЧТОБЫ ПЕРЕДАТЬ СООБЩЕНИЕ ОТ МОЕГО ХОЗЯИНА И СОЗДАТЕЛЯ, ДОПЕЛЛЕ, ДЛЯ…»

И далее, слово в слово. Это явно было единственное публичное заявление, сделанное искусственным мозгом. Час спустя он вернулся «куда-то в Космос», как значилось в сообщении.

Кейт бегло просмотрел остальные новости. Не было никакой информации о войне, никаких упоминаний о критическом положении, в котором, по словам Мекки (адресованным только Кейту), оказалось человечество.

Если даже дела шли плохо, это явно скрывалось от общественного мнения. Коль скоро Мекки выдал ему военную тайну, которой, несомненно, являлась такая информация, он сделал это потому, что за время краткого мысленного контакта, прежде чем обратился к Кейту — «ИНТЕРЕСНАЯ СИТУАЦИЯ, КЕЙТ УИНТОН» — понял, что тот не сможет ничего разгласить, даже если бы захотел.

Внимание Кейта привлекла заметка о человеке, оштрафованном на пять тысяч кредиток плюс судебные издержки за обладание монетой.