|
Мы слушали ее, совершенно потрясенные, и молчали. – За это, – продолжала Македа, – вы достойны того, чтобы вас приговорили к жестокой смерти. Она помолчала немного, потом заговорила снова. – Но в моей власти не казнить вас, и я вас не казню. Я повелеваю, чтобы сегодня же вы и все ваше имущество, остававшееся в подземном городе и в других местах, вместе с верблюдами для вас самих и для ваших вещей были удалены из Мура, и если кто либо из вас вернется сюда, его без суда, немедленно же, передадут в руки палачей. Я делаю это затем, что при вашем прибытии сюда с вами был заключен определенный договор, и хотя вы и глубоко виноваты передо мной, я не хочу, чтобы на славное имя Абати пала хотя бы тень подозрения. Уходите, странники, и чтобы мы никогда больше не видели ваших лиц! Теперь толпа заволновалась и раздались возбужденные крики: – Нет! Убей их! Убей их! Когда шум утих, Македа заговорила снова: – О благородные и щедрые Абати! Вы согласитесь, я знаю, помиловать их. Вы не захотите, чтобы в дальних странах, о которых вы могли не слышать, но где живут народы, которые почитают себя не менее славными, чем вы, – вы не захотите, чтобы там сочли вас жестокими. Мы сами призвали этих псов, чтобы затравить для нас некую дичь, львиноголового зверя, целое племя Фэнгов, и, по справедливости, они выполнили свое дело. Поэтому не мешайте им бежать прочь с той костью, которую они заработали. Что значит лишняя кость для богатых Абати, лишь бы их священную землю не обагрила кровь этих псов язычников? – Пусть идут! Дайте им их кость! – раздались крики. – Привяжите ее к их хвостам, и пусть они бегут с ней! – Так и будет, о мой народ! А теперь, раз мы покончили с этими псами, вот что я хочу сказать вам. Быть может, вы думали или слышали, что я увлеклась этими иностранцами, а в особенности одним из них. – И она взглянула на Оливера. – Так вот, есть такие псы, которые не хотят работать, пока их не погладят по голове. Поэтому я гладила его по голове, оттого что он умный и знающий пес, который умеет делать многое такое, чего мы не умеем – например, как разрушить идол Фэнгов. О Абати, неужели кто нибудь из вас действительно поверил, что я, потомок древней крови Соломона и Царицы Савской, я, Дочь Царей, могла подумать о том, чтобы отдать свою руку язычнику, который пришел сюда ради награды? Неужто вы могли подумать, что я, торжественно сговоренная с принцем Джошуа, моим дядей, могла хоть на мгновение предпочесть ему этого человека? – И она снова бросила взгляд на Оливера, который сделал движение, как бы желая что то сказать. Но раньше, чем он успел открыть рот, Македа заговорила снова: – Знайте же, что все это я сделала ради спасения моего народа и что назавтра вечером я приглашаю вас на мою свадьбу, когда я, по древнему обычаю, разобью свой стакан о стакан того, кто следующей ночью будет уже моим супругом. – И, поднявшись со своего места, она трижды поклонилась, а потом протянула руку Джошуа. Он тоже встал, надувшись, как петух, взял ее руку, поцеловал ее и пробормотал несколько слов, которых мы не расслышали. Толпа заликовала и зашумела, и среди вдруг наступившего молчания ясно зазвучал голос Оливера. – Госпожа, – сказал он холодным тоном, но с оттенком большой горечи, – мы, «язычники», слышали твои слова. Мы благодарны тебе за то, что ты признала наши услуги, а именно разрушение идола Фэнгов, которое стоило нам немало трудов. Мы благодарим тебя также за то, что ты, в награду за нашу службу, позволяешь нам уехать из Мура, где нас оскорбили жестокими словами, и позволяешь нам взять с собой то, что осталось из наших вещей, а не предаешь нас пыткам и смерти, как это в твоей власти, твоей и твоего Совета. Разумеется, это блестящий образчик твоей щедрости и щедрости всех Абати, и мы никогда не забудем этого и всюду будем твердить об этом. |
