Услышав глухой стук, посетители «Трех сказаний» замерли, задержав дыхание.

Новый удар в пол прозвучал словно раскат грома.

И еще раз.

И еще…

А затем гром будто расколол твердь небесную.

Публика присоединилась, затопала ногами, застучала кулаками в унисон с моим ритмом.

Я не останавливался, пока иные звуки не растворились в барабанной дроби, и тогда задержал посох в воздухе. Застыла и публика.

В «Три сказания» вернулось безмолвие.

Я подчинил его своей воле, заставив зрителей ждать, и, не шевельнувшись, окинул взглядом собравшихся.

Люди по прежнему сидели, затаив дыхание.

Я все длил безмолвие. Наконец настало время сделать беззвучный шаг вперед.

Зрители задрожали, искоса посматривая друг на друга. Впрочем, заговорить не осмелился никто. Напряжение достигло апогея, и я начал действовать.

Бросился коршуном к передним рядам, провозгласив:

– Итак, люди Карчетты!

Зал содрогнулся и ахнул.

Вроде бы ничего сложного, однако нехитрый трюк сразу их расшевелил. Сердца забились, глаза распахнулись. Я завладел толпой.

Метнулся вправо, широким взмахом отбросив в сторону полы плаща. Склонился над первым рядом, выставив вперед кончик посоха, вокруг которого замерцало плетение огня.

Зрители взвизгнули, однако тут же оправились от испуга, и под крышей таверны раздался неуверенный смех.

– Хотите услышать сказание? – Я не дал им времени на ответ, отпрыгнув назад к очагу. Ловким движением оправил плащ. – Сказание о смелости и отваге. О людях, что пришли в наш мир из пустоты и изменили его до неузнаваемости. Изменили вашу страну. Возможно, и ваш край тоже. Край, что носит название Этайния. Здесь дом детей солнца, детей великого Солюса. Здесь живут люди, которых он поцеловал, и цвет волос ваших напоминает нам о вечной ночи, когда Солюса еще не было под этим небом.

Я продолжил, ударив посохом в пол:

– Вам нужна история, что заставит вас вспомнить о текущей в ваших жилах древней крови, о силе, что сидит глубоко в ваших сердцах, о безграничном мужестве. Вы желаете, чтобы я напомнил: в каждом из жителей Этайнии живет частичка Солюса!

Приблизив к губам посох, я выдохнул, и на конце его расцвел огненный цветок. Вспышка заставила публику вновь ахнуть и разразиться бессвязными восклицаниями.

– Вот что вам нужно!

Зрители были со мною умом и сердцем, и какую бы историю от меня ни услышали, наверняка посчитают, что просили ее сами.

Еще одна маленькая пауза… Пусть помучаются, гадая, какую легенду я извлеку из богатой истории их предков, что за приключение им предложу.

В густых тенях звякнуло – словно металлом о стекло, как будто дождь из ледяных шариков прошелся дробью по замерзшему окошку. Чистый хрустальный звук раскатился по таверне.

Я обернулся на звук, на миг выпав из канвы своего повествования. Похоже, я ошибался. Вот женщина, способная затмить меня сегодняшним вечером…

Историй в своей жизни я рассказал великое множество, в некоторых из них и сам принимал участие. Так вот, эта женщина будто сошла со страниц одного из древних сказаний.

Ее черные как вороново крыло волосы падали на спину густыми буйными локонами. Надо лбом они были схвачены красной лентой, конец которой спускался на шею, а затем исчезал между грудей. В мочках ушей висели золотые серьги, немедля приковавшие мой взгляд – так сверкнули они, поймав отблеск огня. Кожа незнакомки оказалась на тон светлее, чем у жителей Карчетты, – золотистого оттенка сахара, расплавленного на медленном огне со специями. Должно быть, тепла на ощупь и весьма приятна для поцелуя.

Мы обменялись взглядами, и грани восприятия моего разума, а с ними и само плетение едва не распались. Огонек на рукояти посоха дрогнул и слабо замерцал, будто пытаясь меня упрекнуть.