Роберт Хейс торопливо провел ее через холл нашвиллского постоялого двора и вверх по лестнице в комнату Эндрю. Около его кровати толпились несколько человек.

— Пожалуйста, попросите их выйти, — сказала Рейчэл, чувствуя, что ей дурно.

Как сквозь туман она услышала ответ Хейса:

— Это все врачи.

Она подошла к изголовью постели. Лицо Эндрю было безжизненным, веки плотно закрыты, он едва дышал. Его левое плечо было плотно забинтовано, но кровь пропитала бинты. Она слегка прикоснулась своими пальцами к его лбу. Его веки приподнялись:

— Есть только одно такое прикосновение…

Доктор Мей подошел к Рейчэл:

— Сожалею, миссис Джэксон, но генерал серьезно ранен. Одна пуля сломала кость его плеча, другая застряла у лучевой кости. Мы пришли к выводу, я и другие врачи, что руку не спасти. Если мы ее не ампутируем, то будет гангрена…

Все вокруг нее потемнело, голоса мужчин в ее ушах звенели, словно писк птиц. Затем она услышала, как Эндрю хрипло сказал:

— Благодарю вас, джентльмены, но руку свою я сохраню!

Самый молодой из присутствующих врачей, Феликс Робертсон, сын генерала Робертсона, сказал:

— Прошу извинить меня, коллеги, но, миссис Джэксон, я не думаю, что руку нужно ампутировать. Я сделал тугую повязку, остановил кровотечение и наложил на рану припарку из коры вяза.

Рейчэл взяла себя в руки. Она поблагодарила врачей, отпустила их всех, кроме молодого Робертсона, и послала Стокли Хейса в Эрмитаж за простынями и пищей. Из-за потери крови Эндрю ночью и на следующий день ощущал жажду, и она давала ему несколько глотков молока или чая. Хотя боль была сильной, он не жаловался. Доктор Робертсон согнул его локоть и зафиксировал повязкой руку на груди. К концу второго дня Эндрю смог принять небольшое количество твердой пищи. Роберт Хейс пришел сообщить, что весь Нашвилл возмутился: члены семьи Бентон были чуть ли не растерзаны бывшими солдатами Эндрю и поспешно покинули город, дав обещание не возвращаться в него. Чувства горожан обратились также против капитана Эрвина и его группы, подстрекавшей к ссоре.

— В свете хороших известий, — сказал Эндрю, — думаю, что следует поехать домой.

Рейчэл настояла на том, чтобы он оставался в своем номере еще два дня, пока доктор Робертсон сменит припарку и заверит, что опасность заражения прошла. После этого они вернулись в Эрмитаж. Двое рабочих внесли Эндрю в дом и подняли на второй этаж — его рука была все еще туго забинтована, а раненое плечо не работало. Доктор Робертсон сообщил ей, что поправка будет длительной, возможно, потребуется несколько месяцев, прежде чем он сможет встать и управлять левой стороной тела.

Рейчэл смогла удержать Эндрю в постели лишь двадцать четыре часа. На следующий день в Нашвилл пришло известие, что воины племени крик напали на форт Мимс на южной границе территории Миссисипи и убили четыреста мужчин, женщин и детей. В Эрмитаж прибыла делегация, в которую входили губернатор Блаунт и Джон Коффи, чтобы сообщить генералу Джэксону, что милиция штата в отчаянии из-за того, что он не может принять командование. Рейчэл провела их в нижнее помещение.

— Губернатор Блаунт, вы знаете, что генерал болен.