Деликатный Вася вылез из машины, предоставив мне возможность поговорить в одиночестве.

Верочка с двух слов меня поняла и только спросила, где нам встретиться.

—        Выходи на Страстной бульвар, в тот его конец, который ближе к Пушкину, к Тверской. Я буду на белом «форде», — гордо сказал я. — Сколько минут тебе надо, чтобы дойти? Я с Александрой Ивановной в двух шагах. Только ничего не подумай...

—        Да я и не думаю, Александр Борисович. Буду через десять минут.

Время до встречи еще оставалось, и мы решили перекурить. Романова, мастерски пуская колечки дыма в небо, мечтательно сказала:

—        Эх, Сашок, глядишь, и мы когда-нибудь отдохнем.

—        Покой нам только снится, — цитатой ответил я, с завистью разглядывая ее дымовые кольца.

Они были ровные, круглые и ловко вписывались одно в другое.

Когда мы подъехали, Верочка уже ждала в условленном месте.

—        Что-то вы неважно выглядите, Александр Борисович, — вместо приветствия сказала мне Верочка.

—        Ох, Вера Игоревна, ваша правда. — Я виновато потупил голову.

—        В общем, так, Александр Борисович, — Верочка взяла инициативу в свои руки, — вот этот желтый ключ от верхнего замка, а вот этот серый — от нижнего. Когда будете уходить, запирайте только нижний на два оборота. А верхний сам захлопывается...

—        Все понял, — начал было я, но она перебила.

Со стороны могло показаться, что это я подчиненный, а она — начальница. Женщины в делах житейских как-то сразу умеют перехватывать инициативу.

—        В большой комнате направо увидите платяной шкаф. Откроете правую створку — там на второй полке сверху чистые полотенца. Все остальное — в ванной. На кухне сами разберетесь. Банки с чаем и кофе стоят на белом шкафчике. В холодильнике очень вкусный салат, фруктовый. Любите?

—        Обожаю, — искренне ответил я, хотя не совсем понимал, о чем речь.

—        Да, еще в том же холодильнике на дверце есть бутылка водки, в белом шкафчике, на котором стоят чай и кофе, есть коньяк. Кстати, хороший, армянский. Из старых папиных запасов. Не стесняйтесь. А в комнате на серванте есть еще и вино.

—        Верочка, дорогая, неужели я похож на алкоголика? — строго спросил я ее.

Она смутилась:

—        Нет, конечно, что вы, Александр Борисович, я просто подумала... Ну вдруг вам понадобится.

—        Ладно, уговорила. Если понадобится — стесняться не буду. Так и быть, — улыбнулся я ей вслед.

Она быстрыми шагами пошла к переходу. И вдруг я вспомнил, что не помню номера ее квартиры.

—        Вера! — заорал я, кажется, на всю улицу. — Квартира, квартира номер-то какой?

—        Пятнадцатый! — весело крикнула она и скрылась в переходе.

Что ж, сказал я сам себе, пятнадцать — число хорошее. И подбросил ключи на руке.

Холодный душ во все времена приводил меня в чувство. Или хотя бы в некоторое подобие чувства. Для усугубления процесса оздоровления я попеременно включал то горячую, то холодную воду, подставляя лицо колким струйкам. Наверное, я пробыл в ванной не менее часа.