И опять спускался в подземелье метро.

На станцию «Беляево» он приехал в последнем вагоне. Выйдя на улицу, он сначала нашел дом. Стоя во дворе и поглядывая на играющих на площадке детей, он вычислил окна нужной квартиры, а потом посмотрел вокруг, прикидывая, где лучше выбрать место для исполнения не только ответственного, но и опасного заказа.

Ровно напротив девятиэтажного пятиподъездного дома стоял точно такой же. На крыше его, чуть наискосок от нужных окон, возвышалась надстройка лифтовой шахты. Мало того, этот второй дом стоял на горке по отношению к первому, что создавало дополнительные удобства.

Еще одно неоспоримое преимущество заключалось в том, что от подъезда, через который предстояло подняться в эту лифтовую надстройку, можно было быстро и достаточно незаметно уйти.

Направо — за угол дома, налево — на проезжую улицу с магазином, около которого всегда много народу, или прямо — через спортивную площадку и корпуса общежитий, к метро.

Наверх он подниматься не стал, чтобы лишний раз не светиться. По опыту он знал, что ход в лифтовую надстройку и на крышу в таких домах или вовсе не закрывается, или же запирается висячим замком, который можно открыть чуть ли не ногтем. На всякий случай у него был специальный перочинный ножик, лезвия которого всегда можно было использовать как отмычку.

Доля придавал большое значение качеству не только основных, но и второстепенных профессиональных инструментов.

«Будем надеяться, что сегодня клиент ночует дома», — подумал Доля, спускаясь в метро.

Дверь нам открыл высокий спортивного вида человек, совершенно седой и с седыми же аккуратно подстриженными усами. Даже в полутемной прихожей с первого взгляда приятно поражали его уверенные манеры и неуловимая аристократичность облика.

—        Здравствуйте, здравствуйте, — загудел он низким голосом в ответ на наши приветствия, — рад видеть вас в моем доме.

Этот человек вполне бы мог играть князей и графов в самых серьезных фильмах, не вызывая раздражения даже у сверхвзыскательного зрителя.

—        Проходите сюда, в эту комнату. Здесь я обычно принимаю гостей, хотя в последнее время они бывают у меня достаточно редко.

Мы прошли в просторный кабинет с высокими потолками. Три стены кабинета были заставлены книжными стеллажами. У окна стоял широченный письменный стол, а слева и справа от него глубокие кожаные кресла.

В эти кресла Лев Ильич и усадил нас. А сам сел на высокий крутящийся стул перед письменным столом, как бы занял место полководца, который хочет иметь возможность видеть все сразу.

Перехватив наши восхищенные взгляды, которые мы бросали на это потрясающее обилие книг, он объяснил:

—        Иногда, чтобы написать одну книгу, надо прочитать их минимум несколько десятков. А то и сотен. А я в последнее время только и делаю, что пишу книгу. Никак не закончу. Но надежд на завершение все же не оставляю.

—        А о чем ваша книга, если не секрет? — вежливо поинтересовался слишком любознательный Ломанов.

—        Не секрет, конечно. Это будет книга по истории нашей разведки. Насколько я понимаю, вас в некотором смысле тоже интересуют кое-какие аспекты этой истории. Не так ли, Александр Борисович? — повернулся он ко мне.

Кажется, не только мы его разглядывали, но и он нас изучал, как бы прощупывал взглядом — стоит ли иметь с нами дело.