— Поймал? — спросил Ваня, оглянувшись.

Саша присел над лункой и медленно выбирал лёску. По рукам его было заметно, как сопротивлялась и дёргала рыба.

— Не упусти! — предупредил Ваня и почувствовал, как в этот момент по его удочке словно кто ударил.

Зимой, в холодной воде, рыба обычно спокойней, но и сейчас упругие толчки, тяжесть на крючке волновали мальчиков не меньше, чем летом.

— Есть! — торжествующе воскликнул Саша, вытаскивая на лёд крупного окуня. — Тише, тише, голубчик!

У Вани тоже попался окунь, но значительно меньше. Зелёный, с красными плавниками, он был очень красив.

— Старший племянничек попался… Хорошо бы теперь ихнего папашу зацепить… — говорил Саша, меняя червя и снова опуская его в лунку.

На рыбной ловле он любил разговаривать. Ваня же был всегда молчалив и сосредоточен. Всех пойманных рыб Саша называл в зависимости, от величины: папаша, мамаша, сынок, дядя, тётя, племянник. Самых мелких он называл внуками и правнуками. „Дедушки“ и „прадедушки“, в представлении мальчика, жили в глубине озера и никогда не попадались на удочку. По мнению Саши, они были слишком умны, чтобы их можно было обмануть каким-то червяком.

— Ваня, а у тебя племянничек?

— У меня дядя!

— Ну да! Дядя, знаешь, какой? На полкило… Ага! Опять сцапал! Давай, давай!.. Этот калибром помельче… упирается… — вполголоса ворчал Саша, выбирая леску. — Иди, иди, голубчик… Чего тебе там делать? Там темно, холодно… Гоп! Вот!.. Нет, ничего, подходящий. Младший сынок… Ишь ты! А кто виноват? Не надо хвататься за крючок! — весело говорил он прыгающей на льду рыбе. — В другой раз будешь умнее…

За полчаса Саша поймал семь окуней. У Вани не клевало. Ни разу в жизни ему не хотелось поймать рыбу так, как сегодня. И, как назло, кроме этого несчастного окуня, ни одной поклёвки.

Когда Ваня потерял уже всякую надежду, неожиданно попалась небольшая плотва. Он немедленно взял у приятеля жерлицу и бегом побежал к заготовленной лунке. Размотав метра два шнура и осторожно насадив за спинку плотву, Ваня пустил её в лунку. Некоторое время рыбка, вяло шевеля хвостом, плавала кверху брюхом. Затем очухалась и убежала под лёд. Шнурок натянулся. Жерлицу пришлось привязать пока к пешне и бежать на берег за палкой.

Пока Ваня возился с жерлицей и бегал за палкой, Саша поймал ещё трёх окуней.

Солнце опустилось совсем низко. Становилось всё холодней. Лунка начала подёргиваться морщинистым льдом. Крепко пощипывало мокрые пальцы.

Прошёл час. Солнце скрылось. Гулко застучали по льду шаги уходящего домой Федьки, а Ваня всё ждал у лунки.

— Хватит! Всё равно не клюёт. Рыба спать ушла. Пойдём домой! — сказал Саша, сматывая лёску.

— Тебе хватит, а у меня всего один.

— Завтра поймаешь.

Делать было нечего. Пришлось и Ване сматывать удочку.

Жерлицу следует осматривать утром, но Ване захотелось проверить палку, к которой она привязана, и он свернул в сторону.

— Ты куда? — окликнул его Саша.

— Палку посмотрю. Ты иди, я догоню.

Темнело. Багровый закат всё сгущался и окрашивал неровности льда кровавым цветом. На озере имелись тёплые ключи, и в тех местах лёд был совсем тонким, как плёнка. Саше казалось, что впереди него такая промоина. Вот сейчас он сделает несколько шагов и ух!.. под лёд. Стало жутко. И вдруг раздался отчаянный крик.

— Сашка-а! Сюда-а!

От неожиданности у мальчика подкосились ноги, а сердце словно оборвалось. „Провалился“, — мелькнула страшная мысль. Оглянувшись, он увидел друга, топтавшегося вокруг лунки.