Быстров сразу же набрал номер своего начальника. Разговор был столь же непонятен для окружающих, как предыдущий разговор генерала. Голос из Москвы спросил:

— Вы сейчас в компании с генералом? Отвечайте коротко.

— Да.

— Слушайте внимательно. Он вас оставит в Симферополе, и вы немедленно отправляйтесь в аэропорт. Ваша бригада уже там. Оттуда позвоните, а до этого ничего не предпринимайте.

— Слушаюсь.

Разговор закончился. Генерал спросил:

— Ну что, какая команда?

— Как вы и сказали, — уклончиво ответил Быстров. — Еду в аэропорт.

— Порядок, — обрадовано ответил генерал. — Тогда я вас здесь высаживаю. Берёте такси, и вперёд. А нам придётся сворачивать скоро. До встречи в Москве.

Генералу Авдругову было, отчего волноваться. По телефону поступила команда ехать машиной в Новороссийск, получить там пакет для передачи в Москву и отправить его вместе с переправляемым в Россию Михальским под охраной омоновца. Документы на экстрадицию Михальского обещали передать в Керчи у парома. То есть там надо было решить вопрос об экстрадиции, сесть в порту Крым на паром до порта Кавказ и оттуда добраться до Новороссийска. Волновала необычность маршрута. Можно же было проделать передачу Михальского в Симферопольском аэропорту, но приказ почему-то наметил линию Керчь — Новороссийск. Авдругов был удивлён, но задавать вопросы на его уровне было не принято, а точнее не позволялось. Он отправился в Керчь. Ночным рейсом парома «мерседес» прибыл на Кавказ и к утру был уже в Новороссийске.

Майор Быстров за два часа добрался до аэропорта, где встретился со своей бригадой помощников. Позвонив снова в Москву, получил новую команду:

— Семён Семёнович, срочно отправь двух помощников в Керчь, а там паромом на Кавказ и затем в Новороссийск. Их цель — «мерседес» и его пассажиры. Скажите им параметры машины и остальные данные. Ну, не мне вас учить. Учёного учить — только портить. Сами с остальными ребятами садитесь на самолёт прямо в Новороссийск. Задача всех разобраться, что там намечено и помешать всеми силами. Предполагаем, что они хотят сделать в Новороссийске то, что не удалось в Севастополе. Только не засветитесь сами. Дело не в деликатности, а гораздо серьёзней. Можем оба полететь в тартарары за милую душу. Пусть работает бригада, а вы контролируйте. Фиксировать камерами всё без исключения.

Задача была понятной, Быстров приступил к выполнению.

Ещё по пути к аэропорту Алина позвонила в Москву маме, сообщив о прилёте, и попросила встретить во Внуково. Мама приехала не одна, а вместе с папой и Катей, которая, конечно, не могла не встретить свою любимую подругу и жену брата.

Дома в квартире у Молодцовых ждал праздничный обед с участием неизменных Науковых. За столом Алина повторила всё, что рассказывала по дороге из аэропорта, вспоминая всё новые и новые подробности расставания с Романом. Тут выяснилось, что прямую передачу севастопольского телевидения с интервью Романа и Алины уже повторили в записи почти все каналы российского телевидения, о нём говорили во многих странах и все радиостанции. Прилёт Алины в Москву журналисты не успели отследить, потому они так спокойно доехали домой на такси. И вот теперь она рассказывала родным людям, дополняя виденное ими по телевидению. А их интересовало в первую очередь, когда и как прилетит Рома.

— Ещё раз объясняю, — говорила Алина, — поедая с аппетитом свежие пирожки, — БПК — это большой противолодочный корабль. Он отойдёт от Севастополя сегодня около полуночи.

— Осталось два часа до отхода, — сказал Николай Николаевич, посмотрев на часы, показывавшие одиннадцать часов вечера.