Цвета изменились. Вместо пурпурного кристалл засветился синим. А вместо ощущения разрывающей на части боли от Савассана теперь исходил экстаз.

Джейк уставился на него. Тело старшего протосса обращало вспять нанесенный ему до того урон, и теперь Савассана обволакивало мягкое голубое свечение. Джейк отчаянно пытался понять, что происходит. Лучшая догадка, что пришла ему в голову, это что кристалл сначала каким-то образом вытягивал энергию из Савассана, а теперь вливает ее обратно.

Он почувствовал, как мысли Савассана ласково коснулись его собственных, и задрожал от удовольствия, которое тот чувствовал.

«Да, – передал Савассан, – да, это питает меня, как солнце… Делится со мной разными вещами… О, Темлаа, Темлаа, это так прекрасно, так целительно… Теперь я понимаю. Я понимаю!»

Кристалл снова вспыхнул, ярко словно солнце, а затем свечение погасло. Звук также утих до прежней фоновой громкости, а зал вновь осветился обычным мягким белым светом. Эмоции Савассана стали спокойнее. Вместо дикого экстаза теперь он испытывал умиротворение и радость. Джейк быстро ввел последовательность, и лоза отсоединилась, чтобы вновь отступить в камень.

Он поспешил к своему наставнику и помог сесть. Савассан что-то скрывал от него, и он умолял рассказать ему это.

«Теперь я знаю, что делать, – сказал Савассан. – Я знаю путь, которым мы должны следовать. Эти столетия, полные ненависти… Это так неправильно, Темлаа, так ужасно неправильно. Мы должны вспомнить то, что когда-то было у нас. Нам не нужны зел-нага, нам нужны лишь мы сами!»

Название было странным, но Джейк понял, что так Ихан-рии называли самих себя… Название, которое забыто.

Савассан соскользнул с платформы.

«Мы должны идти», – уверенно сказал он. Его мысли исполнились такой силой, что Темлаа почти не протестовал.

«Но, – все же сказал он, – но это место… Мы так многому можем научиться. Мы должны оставаться здесь и заниматься исследованиями!»

«Нет. Это может подождать. Перед нами стоит более важная задача».

«Если так предназначено, мы вернемся, и будем узнавать новое и учиться. Но сейчас мы должны принести это своему народу».

«Но…»

«Разве ты не понимаешь?»

Мысленная вспышка заставила Темлаа дрогнуть.

«Темлаа, это… то, на что мы так надеялись! За пределами этого места наш народ вымирает».

«Шелак хорошо сражаются. Мы в безопасности».

Савассан покачал головой:

«Темлаа. Я говорю обо всех протоссах. Почему мы сражаемся и умираем? Потому что мы ненавидим друг друга. Почему мы ненавидим друг друга?»

«Мы ненавидим другие племена, потому что из-за них Ихан-рии… зел-нага ушли. А они ненавидят нас, потому что мы все еще почитаем их».

«Нет, Темлаа. Это то, что мы говорим сами себе. Это наше оправдание, потому что глубоко внутри нас живет отвратительный страх: нас покинули потому, что мы оказались порочны. Что не были достаточно хороши, чтобы угодить им. Те давным-давно жившие протоссы, которые стояли в ярости и плакали, когда создатели покидали нас, ненавидели изначально не друг друга. Каждый из них ненавидел самого себя, и вынести это было невозможно. Мы были разъяренными и испуганными, и оттого превратили в чудовищ друг друга. Различные цвета кожи, различные способы жизни – не это создает чудовищ. Мы – протоссы. Мы один и тот же народ. Скажи мне, если бы ты мог соединить свои мысли и чувства с одним из Ара, смог бы ты ненавидеть его?»

«Я почувствовал бы, как он ненавидит меня».