Снег быстро таял и смешивался с землей в грязную хлюпающую кашу, в которой вязли когти и мокли лапы. Река стремительно неслась мимо, кипела вокруг высоких черных скал и ревела, не умолкая ни днем, ни ночью, ничуть не лучше Черной Тропы.

Токло почуял запах еды и задрал нос, принюхиваясь. Запах доносился из-за деревьев, росших чуть выше по течению, на вершине крутого берегового вала.

Токло начал взбираться по обледенелым скалам, глубоко впиваясь когтями в трещины, чтобы не поскользнуться. Острые обломки камней впивались ему в подошвы, цеплялись за шерсть, но медвежонок упрямо преодолел последний уступ и очутился под деревьями. Толстый слой сосновых игл покрывал землю, заглушая терпкий запах зелени, к которому примешивался головокружительный аромат близкой дичи. Токло опустил нос к земле, принюхался и пошел по запаху до того места, где четыре дерева росли так плотно друг другу, что соприкасались стволами. Густо переплетенные ветки деревьев не пропускали солнечный свет, поэтому у корней все еще лежал снег.

Токло осторожно шагнул ближе. Запах остался на месте, значит, дичь не заметила приближения медведя. Когда запах очутился у Токло прямо перед носом, он оттолкнулся задними лапами и бросился под деревья. Он шлепнул обеими лапами и принялся яростно разбрасывать в сторону комья земли вместе со снегом. Вскоре лапы его наткнулись на нечто новое, непохожее ни на снег, ни на землю. Пасть у Токло наполнилась слюной, он всхлипнул и торопливо разбросал снег. Перед ним лежали две белки, горностай и еще несколько зверьков, которых он никогда не видел прежде. Судя по виду, зверьки были убиты совсем недавно, и у Токло даже голова закружилась от восхитительного запаха свежего мяса.

Он перевернул лапой горностая и увидел отметины когтей на брюхе у зверька. Токло снова принюхался и на этот раз учуял под запахом дичи слабый, но отчетливый след медведя. Наверное, этот медведь был сыт, поэтому закопал свою добычу до лучших времен. Токло даже в жар бросило от зависти. Это несправедливо! Почему одни голодают, а кто-то так объедается, что прячет на потом такую дичь!

«Конечно, его-то мама не бросала одного в горах! Его, наверное, учили охотиться!» — подумал Токло.

Он воровато огляделся по сторонам и снова принюхался. Чужого медведя нигде не было видно. То-то он разозлится, когда узнает, что кто-то украл его добычу… Мама не раз говорила, что чужую дичь ни в коем случае нельзя брать.

«Да какое мне дело до того, что она говорила? Она бросила меня, ей наплевать, жив я или умер! Значит, и мне тоже наплевать на ее запреты! Что хочу, то и делаю, и никто мне не указ!»

Токло с голодным урчанием впился зубами в теплое беличье мясо. Он чувствовал, как с каждым куском к нему возвращаются силы, а мысли об Оке тают, как снег на солнце.

Он ел, ел и ел, пока не насытился. После этого Токло забросал оставшуюся дичь землей и снегом. Он хотел выровнять землю лапой, чтобы захоронка выглядела нетронутой, но побоялся оставить свой запах. Он так перепугался, что нашел какие-то пахучие листья и разбросал их вокруг припрятанной дичи, чтобы сбить с толку хозяина. Может быть, медведь и не заметит, что кто-то хозяйничал на его территории?

После еды Токло заметно повеселел и с новыми силами бросился в лес. Ничего, он тоже обзаведется своей территорией, когда подрастет! А сейчас ему нужно просто выжить, искать еду и держаться подальше от других медведей, особенно больших и сердитых. Когда он вырастет, никто не посмеет перейти ему дорогу, но пока придется вести себя осторожно.

Токло бодро шагал в горы. Через каждые несколько шагов он настораживал уши и прислушивался, не идет ли за ним грозный медведь, обнаруживший пропажу дичи. Токло так боялся погони, что старался не идти по мокрой земле, чтобы не оставлять следов. Это оказалось совсем нетрудно, поскольку чем выше он забирался в горы, тем чаще попадались ему обширные участки, покрытые мерзлым, даже не начавшим таять, снегом.