Тяжелые болтерные орудия, заменившие руки робота, были уже заряжены и активированы: они оставались в таком режиме долгие часы, готовые к любым осложнениям. Кирена соскользнула с кровати, пытаясь оказаться как можно дальше от Аквилона.

— За легион.

Звуки напоминали падение стальных брусьев на камни.

Инкарнадин обрушил на Кустодес сокрушительный шквал огня, но к тому моменту они уже пришли в движение и раскрутили алебарды.

Аргел Тал стремительно взбежал по трапу десантного корабля и, грохоча подошвами, проскочил в пассажирский отсек. Он последним взошел на борт. Вокс, словно улей, гудел от голосов торопивших его Гал Ворбак. Остальные «Громовые ястребы», гордо несущие серый цвет легиона, уже поднимались в воздух.

— Взлетаем, — приказал он по воксу пилоту, не стыдясь панических ноток в голосе. — Возвращаемся на корабль.

«Восходящее солнце» вздрогнуло, и когти оторвались от опаленной земли.

Аргел Тал переключился на другой канал:

— Джесметин. Генерал, ты слышишь?

Шум помех.

— Аррик, ответь мне.

— Мой лорд! — задыхаясь, откликнулся генерал. — Мой лорд, они прорвались!

— Мы только что получили предупреждение. Расскажи подробно, что произошло.

— Они приземлились. Кустодес вышли на палубу. А потом что-то привело их в ярость. Вероятно, они все узнали, хотя я представить не могу откуда. Все эухарские подразделения в том секторе либо не отвечают, либо уже истреблены. Один из них — один — удерживает коридор к комнатам Кирены. Кровь богов, Аргел Тал… он выстроил баррикаду из трупов моих людей. И с каждым наступлением погибших все больше. Мы не можем справиться с одним из них, не говоря уж обо всех четверых.

Палуба десантного катера дернулась под ногами Несущего Слово.

— Мы включили главный двигатель и вышли на курс. А что с Кси-Ню-73?

Вокс доносил до него треск лазерных разрядов. В безнадежный бой вступали все новые силы эухарцев.

— От него ни слова, — ответил престарелый генерал. — Ни единого слова. Проклятие, где же вы?

— Уже в пути. Раум?

Слаб. Связь была ненадежной и действовала замедленно. Сплю.

Десантный катер изрыгнул струи дыма и взял курс наверх, оставляя под собой поле сражения.

Ситран сражался так, как сражался всегда: в совершенном одиночестве и молчании. Каждое движение соответствовало самым высоким требованиям: каждый поворот рукоятки алебарды поднимал клинок ровно настолько, чтобы отразить лазерный разряд, или опускал, чтобы рассечь плоть. Каждый поворот и наклон выполнялся достаточно энергично, чтобы избежать поражения, но не угрожал потерей равновесия и не требовал смены позиции. Его ноги замирали на месте ровно настолько, чтобы убить ближайшего противника, а затем снова двигались в непрерывном танце.

Они опять отступили. Нет, они побежали.

Ситран улыбнулся под лицевым щитком. Болтер на его алебарде задрожал, выталкивая разрывные снаряды в спины тех, кто оказался слишком трусливым, чтобы биться с ним лицом к лицу. Ритмичные взрывы следовали один за другим. Ситран упал на пол за грудой мертвых тел и развернул алебарду, чтобы достать конец клинка. Щелчок, лязг металла, и оружие уже перезаряжено. Ситран вскочил, вращая алебарду широкими кругами и отводя в сторону лучи лазера.

— Сит, — послышался прерываемый треском голос Аквилона. — Мы идем.

Ситран послал подтверждение, мигнув в сторону соответствующей руны на ретинальном дисплее. По коридору приближался еще отряд эухарцев, таких гордых в своей тускло-оранжевой форме. Ситран перепрыгнул через баррикаду из трупов им навстречу. Все солдаты разлетелись на куски, а единственным свидетельством того, что он участвовал в схватке, остался лазерный ожог наплечника и кровь на клинке.