Потом они вошли в ущелье Кеннон, и суровые скалистые стены нависли над ними, подобно огромным каменным плитам, вырубленным медленными ударами топора времени, скрыв Паранор из виду.

Маршрут их знал только Бреман, державший эти сведения при себе до тех пор, пока, выйдя из ущелья и снова оказавшись под сенью леса, они не остановились на ночлег на берегу реки Мермидон. Кинсон уже однажды спрашивал об этом, оставшись со стариком наедине, а Риска — при всех, однако Бреман предпочел не отвечать. У него были на то свои причины, которые он не собирался объяснять спутникам. Оспаривать его решение никто не посмел.

Вечером они разожгли костер и приготовили еду — первую горячую пищу, которую Кинсон ел за многие недели.

— Теперь я скажу вам, куда мы идем, — спокойно произнес друид. — Наша цель — Хейдисхорн.

Они сидели вокруг маленького костра, закончив трапезу и занимаясь каждый своим. Риска точил лезвие своего широкого меча. Тэй, потягивая эль из бурдюка, веткой рисовал на земле картинки. Кинсон прилаживал полоску крепкой кожи к прохудившейся подошве башмака. Марет сидела в сторонке и наблюдала за ними цепким взглядом, который подмечал все, ничего не упуская из виду.

После слов Бремана воцарилась тишина, и четыре пары глаз вопросительно уставились на него.

— Я собираюсь поговорить с духами и узнать, как можно защитить народы. Заодно попытаюсь узнать, какова наша судьба.

Тэй Трефенвид слегка откашлялся.

— Хейдисхорн закрыт для смертных. Даже для друидов. Его воды отравлены. Один глоток, и ты мертв. — Он в задумчивости посмотрел на Бремана, потом отвел взгляд. — Но ты и сам это знаешь, верно?

Бреман кивнул:

— Посещение Хейдисхорна опасно. Еще опаснее вызывать духи умерших. Но я овладел магией, позволяющей преступить врата потустороннего мира. Я уже ходил теми дорогами, которые соединяют его с нашим миром, и возвращался живым. — Он улыбнулся эльфу. — Мне приходилось очень далеко путешествовать после того дня, когда мы расстались, Тэй.

Риска хмыкнул:

— Я не уверен, что хочу знать свою судьбу.

— Да и я тоже, — откликнулся Кинсон.

— И все-таки я постараюсь узнать побольше, — сказал Бреман. — Духи сами решат, что мне следует знать.

— Ты полагаешь, духи изъясняются словами, доступными твоему пониманию? — Риска покачал головой. — Сомневаюсь, что это так.

— Это не так, — согласился Бреман. Он придвинулся ближе к огню и протянул руки, чтобы погреть их. Даже здесь, у подножия гор, ночь выдалась холодной. — Духи мертвых, если они появляются, посылают видения, и эти видения говорят за них. У мертвых нет голосов. Их не слышно из потустороннего мира. Разве только… — Он, казалось, задумался над тем, что собирался сказать, и сделал непроизвольное движение, словно хотел отмахнуться от пришедшей мысли. — Короче, видение — это и есть то, что хотят сказать духи, если они вообще хотят говорить. Иногда они даже не появляются. Но мы должны пойти к ним и обратиться за помощью.

— Ты уже делал это раньше, — сказала вдруг Марет. Она не спрашивала, а утверждала.

— Да, — признался старик.

— Верно, — подтвердил Кинсон.

Он и сам был с Бреманом на Хейдисхорне в последний раз и теперь припомнил ту ужасную ночь с громом и молниями, когда по небу метались черные тучи, обрушивая на землю потоки дождя. Над поверхностью озера клубился пар, и оттуда слышались голоса, доносившиеся из подземных обиталищ мертвых.