Сергей Андреевич посмотрел на корчащиеся в голубоватом пламени хвоинки, потом перевел взгляд на лица завороженных костром ребят:

– Роскошный костер, правда?

Соколов качнул головой:

– Да…

Лебедева зябко передернула худенькими плечами:

– Я, Сергей Андреевич, сто лет в лесу не была. С восьмого класса.

– Почему? – он снял очки и, близоруко щурясь, стал протирать их носовым платком.

– Да как-то времени не было, – проговорила Лебедева.

– Что ж ты с нами на Истру не поехала тогда? – насмешливо спросил ее Савченко.

– Не могла.

– Скажи – лень было. Вот и все.

– Вовсе и не лень. Я болела.

– Ничего ты не болела.

– Болела.

Сергей Андреевич примирительно поднял свою узкую руку с тонкими сухощавыми пальцами:

– Ну, хватит, Леша, оставь Лену в покое… Вы лучше присмотритесь, какая красотища кругом. Прислушайтесь.

Ребята посмотрели вокруг.

Порывистый огонь костра высвечивал темные силуэты кустов и молодых березок. Поодаль неподвижной стеной темнел высокий смешанный лес, над которым в яркой звездной россыпи висела большая луна.

Стояла глубокая ночная тишина, нарушаемая потрескиванием костра.

Пахло рекой, прелью и горелой хвоей.

– Здорово… – протянул, привставая, кудрявый и широкоплечий Елисеев, – прямо как в «Дерсу Узала».

Сергей Андреевич улыбнулся, отчего вокруг моложавых, скрытых толстыми стеклами очков глаз собрались мелкие морщинки:

– Да, ребята, лес – это удивительное явление природы. Восьмое чудо света, как Мамин-Сибиряк сказал. Лес никогда не может надоесть, никогда не наскучит. А сколько богатств в лесу! Кислород, древесина, целлюлоза. А ягоды, а грибы. Действительно – кладовая. Человеку без леса очень трудно. Невозможно жить без такой красоты…

Он замолчал, глядя в неподвижную стену леса.

Ребята смотрели туда же.

– Лес-то это, Сергей Андреевич, конечно хорошо, – улыбаясь пробормотал Елисеев. – Но техника все-таки лучше.

Он похлопал висящий у него на плече портативный магнитофон:

– Без техники сейчас шагу не ступишь.

Сергей Андреевич повернулся к нему, внимательно посмотрел:

– Техника… Ну, что ж, Витя, техника, безусловно, дала человеку очень много. Но мне кажется, главное, чтобы она не заслонила самого человека, не вытеснила его на задний план. Лес этого сделать никогда не сможет.

Ребята посмотрели на Елисеева.

Оттопырив нижнюю губу, он пожал плечами:

– Да нет, я ничего… Просто…

– Просто помешался ты на своей поп-музыке, вот и все! – перебила его Лебедева. – Без ящика этого шага ступить не можешь.

– Ну и что, плохо что ли? – он исподлобья посмотрел на нее.

– Да не плохо, а вредно! – засмеялась она. – Оглохнешь – никто в институт не примет!

Ребята дружно засмеялись.

Сергей Андреевич улыбнулся:

– Ну, Лебедева, тебе палец в рот не клади.

– А что ж он, Сергей Андреевич, носится, как с писаной торбой…

– А тебе какое дело? – буркнул Елисеев. – Ты тоже без своей консерватории прожить не можешь…

– Так это ж консерватория, чудак! Бах, Гайдн, Моцарт! А у тебя какие-то лохматые завывают.

– Сама ты лохматая.

Сергей Андреевич мягко взял Елисеева за плечо:

– Ну-ну, Витя, хватит.