На серебристой стене нависшего над ними здания появились громкоговорители, откуда раздалась имитация человеческого голоса:

– «Ты не должен создавать машин, подобных человеческому разуму». Какое смехотворное суеверие, – раздался издевательский хохот, потом снова послышался голос: – Я с нетерпением жду нашей встречи.

Сопровождавшие роботы ввели пленников в огромное здание со сверкающими стенами, прихотливо изогнутыми фигурными арками и похожими на парки пространствами. Фонтан лавы извергал раскаленные струи красной от жара жидкости в закаленный бассейн.

В середине соборного зала их ожидали старик и старуха, одетые в удобные сельские одежды. В сравнении с огромным залом их фигуры казались карликовыми и совсем не устрашающими.

Пауль решил не ждать, когда их тюремщики сделают первый ход и заговорил сам:

– Зачем вы привели меня сюда? Чего вы хотите?

– Я хочу помочь вселенной, – ответил старик. Он спустился навстречу людям по полированным ступеням. – Сейчас разыгрывается финальная битва Крализеца, водораздела, который навсегда изменит лицо мироздания. Закончится все, что было прежде, а все, что придет, будет находиться под моей властью.

Теперь заговорила старуха:

– Подумайте о том хаосе, который за тысячелетия создала ваша человеческая цивилизация. Вы – страшно неупорядоченные безалаберные создания! Мы – мыслящие машины – можем делать все намного аккуратнее и эффективнее. Мы многому научились на опыте вашего бога-императора Лето II, на опыте Рассеяния и Великого Голода.

– По крайней мере бог-император смог поддерживать мир в своей империи в течение тридцати пяти веков. Он был на правильном пути.

– Это был мой внук, – сказала Джессика. – Его называли Тираном за то, что он умел принимать трудные решения. Но даже он не смог учинить такие великие разрушения, как вы – мыслящие машины – во время Батлерианского Джихада.

– Вы слишком вольно разбрасываетесь обвинениями. Разве мы стали причиной разрушений и бедствий, а не люди, подобные Серене Батлер? Это вопрос для серьезной дискуссии. – Старуха внезапно сбросила свой маскарад, словно рептилия, меняющая кожу. На текучем металлическом лице робота – теперь мужском – появилась широкая улыбка. – С самого начала у людей и машин были равные шансы, но теперь только мы можем отслеживать большие исторические отрезки, понимать, что должно быть сделано и как находить логически обоснованные пути к достижению поставленных целей. Разве это не достойный анализ вашего легендарного Крализеца?

– Это всего лишь одна из его интерпретаций, – возразила Джессика.

– Тем не менее это верная интерпретация. Сейчас мы занимаемся тем, что выпалываем в огороде сорняки – это очень верная и подходящая к случаю метафора. Сами сорняки естественно этого не одобряют, и наши действия могут принести земле какой-то урон, с этим я не спорю, но в конечном счете огород будет спасен и облагорожен. Машины и люди суть две противоборствующие стороны в старом конфликте, описанном еще вашими древними философами – конфликте между сердцем и головой.

Омниус сохранил образ старика, ибо у него не было других физических форм существования.

– Там, на территории Старой Империи, многие ваши люди пытаются организовать сопротивление нашему наступлению. Но это тщетная попытка, ибо наши лицеделы позаботились о том, чтобы их оружие оказалось испорченным. Даже ваши навигационные машины находятся под моим контролем. Мой флот уже приближается к Капитулу.

– Наш корабль не имел связи ни с Гильдей, ни с Капитулом с тех пор, как родился я, – сказал Пауль решительным тоном. Он указал на Чани, Джессику и Юйэ – всех гхола, рожденных на корабле во время полета.