Он еще раз подумал о дальновидности Шубарина: два старичка, помогавшие ему создать айсберг и до сих пор являющиеся его главными экономическими советниками, вряд ли могли быть привлечены к ответственности, и, в случае чего, весь удар пришлось бы принять на себя Японцу, а он, естественно, этого ой как не хотел.

Взяв наугад первую папку, Амирхан Даутович приступил к изучению документов. Уже через час ему понадобилось кое-что выписать — этот вопрос следовало прояснить у главного бухгалтера. Работа продвигалась, и скоро на столе лежали отдельные листы с вопросами и к Христосу Яновичу, и к Файзиеву, и к самому Шубарину. Время от времени его отвлекали телефонные звонки — судя по молодым женским голосам, звонили Плейбою, и отнюдь не по делу. К концу дня звонки так участились, что прокурор был вынужден отключить телефон.

Лишь однажды отвлекла его Татьяна Сергеевна — она принесла ему чай, весьма кстати. Уходя с работы, она поинтересовалась, долго ли он еще задержится, и оставила ключ от приемной, наказав забрать его с собой и ни в коем случае не оставлять внизу на вахте.

Увлекшись, Ликург не заметил, как за окнами стемнело; он успел просмотреть лишь три папки из восьми, — впрочем, к каждой из них ему еще предстояло не раз возвращаться. Он хотел как можно скорее разобраться с делами, вникнуть в суть, потому что не был уверен, долго ли ему удастся играть свою роль и водить за нос Шубарина. Оттого решил одолеть еще одну папку, а затем пешком вернуться в гостиницу. Артур Александрович к этому времени наверняка уже будет у себя в номере, и можно будет вопросы, адресованные ему, задать уже сегодня. Четвертая папка оказалась весьма любопытной. Амирхан Даутович уже начал понимать структуру снабжения и списания материалов — и незаметно для себя он потянулся к следующей, самой толстой, не отдавая себе отчета в том, что часы в углу пробили полночь.

Неожиданно на лестнице послышался какой-то шум, топот шагов стремительно поднимавшихся людей, раздались возбужденные голоса в приемной, и тут же распахнулась дверь. Первым в кабинет ворвался Ашот, за ним Икрам Махмудович и бледный от волнения Шубарин.

— Да вот он, жив-здоров, работает, как и положено деловому человеку! — возбужденно выпалил Ашот. На радостях он, кажется, готов был обнять прокурора — наверное, свою долю взбучки он уже получил по дороге.

Все взгляды потянулись к Шубарину. Артур Александрович подошел к столу и, устало опустившись в кресло, услужливо придвинутое Ашотом, сказал ничего не понимающему Азларханову:

— Извините, ради Бога, действительно нелепо получилось. Приезжаю, поднимаюсь к вам, хочу поделиться радостью и поблагодарить вас — с Хаитовым уладили дела в лучшем виде, а вас нет дома.

Спрашиваю у дежурной — говорит, не приходил. Иду к Адику — говорит, не ужинал. Звоню — никто не отвечает… Ну, я подумал, не случилось ли с вами чего, объявил тревогу. Гляньте на часы — уже полночь. Все в машину — и сюда. Вахтер спит, говорит, не знаю никакого юриста, все давно ушли, впрочем, он вас точно не знает.

Тут уж рассмеялся Амирхан Даутович…

— А почему телефон не отвечал? — спросил Ашот.

— Да замучили поклонницы Икрама Махмудовича, мешали работать, звонили каждые пять минут — вот и вынужден был отключить.

— Все хорошо, что хорошо кончается, — подытожил Артур Александрович, — но я не люблю зависеть от случая — это мой принцип.