— Есть множество причин, — сказала она, но ее черные глаза на мгновение вспыхнули.

— А ты — их символ и душа. Ты королева Двора Любви.

— Я думала, ты считаешь это глупостью.

— Я многое здесь считал глупостью, а оно оказалось большей правдой, чем все, о чем я знал прежде. — Он замолчал, а затем, потому что сказать это было совершенно необходимо, прибавил твердо: — Ариана, твой муж — причина того, что мы сумели победить в этом сражении, что бы мы ни говорили об Уртэ, Бертране и Фальке де Саварике. И именно благодаря Тьерри мы сумели предотвратить истребление сдавшихся в плен людей.

— Мне кажется, я это знаю, — серьезно ответила она.

— Не могу тебе объяснить, как я его уважаю.

— И я, — прошептала она. — Я тебе это говорила в Тавернеле. Что ты хочешь этим сказать, Блэз?

Он заставил себя посмотреть ей прямо в глаза. Ее глаза были такими темными, такими глубокими, что мужчина мог утонуть в них.

— Что я все еще настолько мужчина Гораута — и думаю, всегда им буду, — что мне невыносимо трудно признаться в любви жене такого человека.

Она на мгновение опустила голову.

— Это я тоже знаю, — ответила она, снова поднимая на него взгляд. — Я также знаю, к моему сожалению, что мы такие, какие мы есть, и таковы времена, в которые мы родились, и те слова, что я сказала тебе в день летнего солнцестояния о свободе выбора, и есть в действительности единственная настоящая глупость из всего того, что каждый из нас говорил другому. Ты станешь королем Гоарута, Блэз, в мире, перевернутом вверх дном. Наследница Арбонны ждет в Талаире уже сейчас.

— И ты считаешь, я должен жениться на ней? Чтобы начать исправлять мир?

В первый раз к Ариане вернулась ее прежняя властность.

— Я говорила тебе, что ничего не могу здесь контролировать. В любом случае еще слишком рано. Но я действительно считаю, раз уж ты спросил, что любой мужчина, связавший свою жизнь с этой девушкой, получит благословение, превышающее все его заслуги до конца жизни. Даже ты, Блэз.

Он видел ее, конечно, дважды. Ринетта. Обменялся с ней жесткими, заносчивыми словами у озера весной, после того как убил шестерых коранов Мираваля. «Мы ждали тебя», — сказала она ему, владея собой не по годам, и он испугался этих слов. Вероятно, подумал он сейчас, они означали нечто отличное от того, что они оба поняли или о чем догадались в тот весенний день. Возможно, богиня поистине действует такими путями, которых мужчины и женщины понять не могут. Он внезапно вспомнил о красной стреле, которая убила Адемара. Он все еще не имел понятия — и старался сейчас не задерживаться на этой мысли, — как эта стрела упала прямо с ясного неба.

Он сказал, глядя на Ариану:

— Я тебя буду видеть? Ты не уйдешь из моей жизни?

Тут она улыбнулась. И официально ответила:

— Король Гораута всегда будет желанным гостем в Карензу.

Она возвращала их обоих на твердую землю. Ее дары всегда были щедрыми, и этот — не самый маленький из них. Он постарался ответить тем же тоном:

— А сеньор и госпожа Карензу — там, где буду я. Они немного помолчали. Ариана прикусила губу.

— Были и другие слова в ту ночь летнего солнцестояния. Песнь, спетая в таверне, где мы встретились. Интересно, ты помнишь ее конец?

Он покачал головой. Лиссет Везетская пела ту песню, вспомнил он, но слова забылись. Тогда Ариана улыбнулась нежно и печально, и в ней снова проявился намек на мирскую мудрость, которая всегда была ей присуща.

— Позволь мне вернуться назад одной, Блэз. Если не возражаешь. Не думаю, что мне доведется часто оставаться наедине с собой в ближайшее время.