Блэз почувствовал, как исчезает его хорошее настроение. Эти слова прогнали приятную усталость после тяжелого дневного труда, как ветер с гор сдувает прочь облака.

— Почему ты меня тогда нанимаешь? — спросил он. — Зачем тебе рисковать?

— Я люблю рисковать, — ответил Бертран де Талаир почти с сожалением. — Боюсь, что это грех. — Верховная жрица, вспомнил Блэз, сказала что-то очень похожее.

Бертран снова сменил позу — теперь он сел прямо — и выпил остаток сегвиньяка из фляги, перед тем как заткнуть ее пробкой.

— Может быть, в конце концов мы тебе понравимся больше, чем ты думаешь. Может быть, мы тебе найдем здесь, внизу, жену. Может, даже научим тебя петь. Дело в том, что у меня этой весной убили одного из людей, а хороших воинов найти сложно, и я подозреваю, что тебе это известно. Провести успешный рейд на остров Риан через такое короткое время после того, как ты здесь появился, — немалое достижение.

— Откуда тебе это известно?

Бертран снова улыбнулся, но на этот раз без насмешки; у Блэза возникло странное ощущение, будто он способен понять, что может сделать эта улыбка с женщиной, которую герцог хочет обворожить.

— Любой может убить на охоте корфа, — продолжал де Талаир, как будто Блэз ничего не говорил. — Мне нужен человек, который понимает, когда не надо его убивать. Даже если он не хочет рассказать мне, откуда он это знает и кто он такой. — Он впервые заколебался, отвел взгляд от Блэза и стал смотреть на запад, в направлении гор и Аримонды за ними. — Кроме того, ты почему-то заставил меня в последние дни вспомнить о моем сыне. Не спрашивай меня, почему. Он умер еще в младенчестве.

Бертран внезапно встал. Блэз сделал то же самое, теперь уже всерьез сбитый с толку.

— Я не знал, что ты был женат, — заметил он.

— Я не был женат, — небрежно ответил Бертран. — Ты считаешь, пора? — К нему вернулась сардоническая, отстраняющая улыбка. — Завести жену, чтобы согревать по ночам мои старые кости, детей, чтобы радовать сердце на склоне лет? Какая заманчивая мысль. Обсудим ее по дороге вниз?

Произнося это, он шагал к своему коню, и Блэз поневоле последовал его примеру. Уже похолодало на этой продуваемой ветром высоте, солнце скрылось за серой массой быстро бегущих облаков. Блэз с опозданием вспомнил о ягненке, оглянулся и увидел, что ягненок идет за ними. Они вскочили в седла и тронулись в путь. С гребня горы они увидели Маллина и остальных, которые собрались восточнее и ниже. Бертран коротко помахал им, и они двинулись вниз. В отдалении, за лугом и лесом, виднелся замок, а за ним уже в тени лежали поля лаванды.

По дороге вниз, пока они не присоединились к остальным, тема их беседы, которую предпочел Бертран де Талаир, не имела никакого отношения ни к супружеским радостям, запоздалым или любым другим, ни к утешениям малоподвижной старости.

И теперь, что было удивительно или вполне предсказуемо, в зависимости от того, как смотреть на вещи, из-за поворота лестницы ниже оконной ниши, где дежурил Блэз, показался ничем не заслоненный огонек свечи. «Никакой попытки скрыться», — мрачно подумал Блэз. Он слышал тихий звук шагов вверх по ступенькам. Как и было обещано, хотя Блэз и не поверил герцогу на склоне горы.

— Я так и думал, что тебя поставят сторожить комнаты баронессы в последнюю ночь.