— Мы явились с миром, — сказал я по-датски.

Этот человек засмеялся. Я не видел его лица из-за нащечников шлема и мог разглядеть лишь рот, бороду и блеск спрятавшихся в тени глаз.

— Вы пришли с миром, — сказал он, — потому что не осмеливаетесь прийти по-другому. Или хотите, чтобы мы выпотрошили дочь вашего короля, сперва пропахав ее между бедер?

— Я буду разговаривать с ярлом Зигфридом, — ответил я, не обратив внимания на провокацию.

— Но захочет ли он говорить с тобой? — спросил всадник.

Он тронул шпорой коня, и скакун красиво повернулся. Это было проделано с единственной целью — продемонстрировать нам свое верховое искусство.

— А ты кто такой? — спросил всадник.

— Утред Беббанбургский.

— Я слышал это имя, — признался он.

— Тогда назови его ярлу Зигфриду. И скажи, что я привез ему приветствие от короля Альфреда.

— Это имя я тоже слышал.

Всадник помедлил, испытывая наше терпение.

— Ты можешь следовать по этой дороге, — сказал наконец он, указывая туда, где тропа исчезала за гребнем холма. — Доедешь до огромного камня. Рядом с ним стоит дом — там и будешь ждать вместе со своими людьми. Завтра ярл Зигфрид сообщит, желает ли он говорить с тобой, или желает, чтобы ты уехал, или желает поразвлечься, глядя, как вы умираете.

Он снова тронул шпорой бок коня, и трое всадников быстро отъехали, стук копыт их скакунов громко раздавался в неподвижном летнем воздухе.

А мы поехали по дороге, чтобы найти дом рядом с огромным камнем.

Дом этот, очень древний, был сложен из дубовых бревен, которые со временем сделались почти черными. Он имел крутую соломенную крышу и был окружен высокими дубами, прикрывавшими его от солнца. Перед домом, на лужайке с густой травой стоял каменный столб выше человеческого роста из необработанного камня. В камне была дыра, а в ней лежала галька и обломки костей, говорившие о том, что люди считали этот камень наделенным волшебными свойствами. Финан перекрестился.

— Должно быть, это положили туда старые люди, — сказал он.

— Какие старые люди?

— Те, что жили здесь, когда мир был молод, — ответил Финан, — те, что явились раньше нас. Они поставили такие камни по всей Ирландии.

Он осторожно посмотрел на камень и провел свою лошадь как можно дальше от него.

Единственный хромой слуга ждал нас возле дома. Он был саксом и сказал, что место это называется Тунреслим — название такое же старое, как и сам дом. Оно означало «Роща Тора» и сказало мне, что дом построили в месте, где жили старые саксы — саксы, не признававшие распятого христианского бога, и поклонялись более древнему богу, моему богу — Тору. Я перегнулся с седла Смоки, прикоснулся к камню и вознес молитву Тору, прося, чтобы Гизела выжила в родах и чтобы удалось спасти Этельфлэд.

— Для вас приготовлена еда, господин, — сказал хромой слуга, беря поводья Смоки.

То была не просто еда и эль, то был пир. Рабыням-саксонкам пришлось готовить кушанья и наливать нам эль, мед и березовое вино. Мы ели свинину, говядину, уток, вяленую треску и пикшу, угрей, крабов и гусей. На столе стояли хлеб, сыр, мед и масло.

Отец Виллибальд боялся, что еда может оказаться отравленной, и испуганно наблюдал, как я ем гусиную ножку.

— Вот, — сказал я, вытирая жир с губ тыльной стороной руки, — я все еще жив.

— Хвала Господу, — отозвался Виллибальд, по-прежнему тревожно наблюдая за мной.

— Хвала Тору, — сказал я, — ведь это его холм.