— Они убьют друг друга, — испуганно сказал отец Виллибальд.

— Зигфрид не позволит умереть своему лучшему воину, — ответил я, гадая, прав ли я.

Я обернулся, чтобы посмотреть на Зигфрида, и обнаружил, что тот наблюдает за мной. Он хитро улыбнулся и снова уставился на бойцов.

«Это просто игра Зигфрида, — подумал я. — Исход сражения никак не повлияет на ход переговоров. Если не считать жизни отца Виллибальда, которая зависит от жестокого зрелища. Все это просто игра».

Веланд ухитрился перевернуть Стеапу, и теперь оба лежали на траве бок о бок. Они обменялись несколькими малозначительными ударами, после чего, словно сговорившись, откатились друг от друга и снова встали.

Наступила пауза — оба переводили дыхание. Потом они врезались друг в друга во второй раз.

Лицо Стеапы стало кровавой маской; из нижней губы Веланда и из его левого уха текла кровь, один глаз датчанина почти полностью заплыл, его ребрам здорово досталось. Мгновение оба бойца стояли, обхватив друг друга руками, стараясь найти захват получше, переставляя ноги и издавая натужные звуки, потом Веланд ухитрился схватить Стеапу за штаны и швырнуть его так, что огромный сакс перевернулся через левое бедро датчанина и шлепнулся на землю. Веланд поднял ногу, чтобы наступить на пах Стеапы, но тот схватил его за ногу и вывернул.

Веланд взвизгнул. То был странный, тонкий звук, его дико было слышать от такого большого человека, да и после того битья, которое уже вынес Веланд, ему как будто ничего особенного не сделали. Но Стеапа наконец вспомнил Вейланда-Кузнеца, которого сделал хромым Нидунг, и вывернул ногу датчанина, растревожив старую рану. Веланд попытался вырвать ногу, но потерял равновесие и упал, а Степа, хрипло дыша и сплевывая кровь, подполз к нему и снова начал бить. Он бил безрассудно, кулаки его обрушивались на руки, грудь и голову противника. Веланд в ответ попытался выдавить Стеапе глаза, но сакс вцепился зубами в шарящую руку, и я отчетливо услышал хруст, когда тот откусил мизинец викинга. Веланд Дернулся прочь, а Стеапа выплюнул палец и уронил огромные ручищи на шею датчанина. Он начал сжимать пальцы, а Веланд, давясь, принялся дергаться и метаться, как выброшенная на берег форель.

— Довольно! — крикнул Эрик.

Никто не двинулся. Глаза Веланда расширились, а Стеапа, ослепший от собственной крови, оскаливший зубы, все не отпускал горло датчанина. Он издавал невнятные звуки, потом крякнул и попытался вогнать пальцы в кадык врага.

— Довольно! — взревел Зигфрид.

Кровь Стеапы капала на лицо Веланда, пока сакс душил датчанина. Я слышал, как Стеапа рычит, и знал — он не остановится до тех пор, пока гигант не будет мертв. Поэтому я протиснулся мимо одного из копий, которые удерживали зрителей на расстоянии.

— Остановись! — закричал я Стеапе.

Он не обратил на меня внимания, и, вытащив Вздох Змея, я плашмя ударил его по окровавленной голове.

— Остановись! — снова закричал я.

Тот зарычал на меня, и на мгновение мне показалось, что он на меня бросится, потом в полузакрытые глаза Стеапы вернулся разум, он отпустил горло Веланда и уставился на меня снизу вверх.

— Я победил, — сердито сказал Стеапа. — Скажи, что я победил!

— О да, ты победил, — ответил я.

Стеапа встал. Сперва он непрочно держался на ногах, потом расставил их пошире и вскинул обе руки в теплый летний воздух.

— Я победил! — прокричал он.

Веланд все еще задыхался. Он попытался встать, но снова упал.

Я повернулся к Зигфриду.

— Сакс победил, — сказал я, — и священник будет жить.

— Священник будет жить.