— Что еще за перерыв? — высокомерно произнес Реза.

— Ну, не знаю… Вы можете убрать свою пушку и дать нам воды.

— Иначе вы выпустите пулю в голову нашего дорогого майора? Один из лучших кадров СВР!

СВР, служба внешней разведки русских. Прекрасный пример внедрения.

— Давайте, стреляйте, убейте майора! — продолжал Реза. — И что дальше? Я тогда выпущу пулю в хорошенькую головку Неи.

— А я прострелю вашу, капитан, возможно, вам это понравится меньше. Вы ведь не можете стрелять одновременно и в Нею, и в меня.

— Горза! — крикнул Реза. — То же самое могу сказать про вас, — усмехнулся он. — Вы тоже не можете стрелять одновременно в славного Горзу и в нашу дорогую Татьяну!

— Вы заблуждаетесь! — ответил ему Роман, бросая автомат Яну, который подхватил его на лету и, ни секунды не колеблясь, выпустил очередь во входящего в помещение колосса.

Горза рухнул в брызгах крови и мозгового вещества, между тем как Роман выдернул нож из раны Татьяны, которая испустила резкий крик боли, и приставил его к ее горлу, расцарапав кожу.

Все это заняло не более пяти секунд.

— Теперь ситуация изменилась, — бросил Роман. — Вы убиваете Нею, я убиваю Татьяну, а Ян убивает вас. Знаменитый номер: пляска смерти. Такое можно увидеть только в фильмах категории Z, но впечатляет! Реза поморщился, не отводя автомата от Неи.

— Все это просто смешно! — проворчал он. — Вы же прекрасно понимаете, что, даже если я вас отпущу, мои люди вас схватят и убьют! Вы должны исчезнуть, Роман. Так же как и ваши приспешники, потому что ваши индивидуальные судьбы входят в противоречие с нынешним ходом истории, это проще простого!

— Как говорил старина Адольф…

— Это вы фашисты, Роман, и всегда ими были… Жаль, что вы поняли это слишком поздно.

Холокост… Антуан открыл глаза с абсолютной убежденностью, что сейчас, именно в эту самую минуту, в Париже умер Макс. Он медленно приподнялся, теперь его голова оказалась на уровне колен Реза. Он видел ткань хаки на брюках, растянувшихся на выпуклых мышцах неандертальца. На уровне большой берцовой кости зияла прореха.

— Антуан! Лежите! — приказал ему Роман.

Антуан прищурился. Роман вонзил лезвие ножа в шею Татьяны. Он увидел, как по белой коже потекла струйка крови. Он не мог лежать. Его звали. Настойчивая вибрация, словно золотистый пучок, вырывающийся из груди и заставляющий выпрямиться. Чтобы помочь себе, он ухватился за брюки Реза.

— Оставь меня, болван! — закричал тот, встряхивая ногой.

Но Антуан обхватил ее обеими руками, худыми и жилистыми, с силой утопающего, вцепившегося в спасательный круг.

Жаль, ему придется уйти; он никогда не узнает всех ответов, подумал он. Во всяком случае, при жизни. Хотя как знать, возможно, не позже чем через пять минут он получит их столько, сколько и не ожидал.

— Я иду, Макс, — произнес он в каком-то розоватом мареве, продолжая цепляться за ногу Реза, его пальцам удалось схватиться за пояс капитана.

— Чертова мокрица!

Рука схватила его за воротник, попыталась отцепить, затем отбросила.

— Я иду, Макс.

Гомо эректус, «человек прямоходящий» в последний раз…

Прежде чем навалиться на руку, державшую пистолет, Антуан последним усилием выпрямился на старых искалеченных ногах.

Мозг сапиенс: десять миллиардов нейронов, возможность переработать миллион миллиардов байт информации. Мозг Романа активируется вспышкой: видимость превосходная, движения словно расчленены на составляющие и замедлены, между тем как на самом деле все происходит со скоростью молнии.