|
Только… только что? Элис вздохнула. Ничего вроде подозрительного. Отец, возможно, самый лучший и самый мудрый человек на свете, но он не из тех, кого король награждает своим вниманием. Единственный, кто связывал его с верховной властью в Англии, – это дядя Ричард. Элис знала: король не станет посылать шпиона к своему брату. Вдруг улыбка исчезла с ее лица. Главное, чего желает король Генрих, – чтобы кто нибудь рассказал ему, о чем думает дядя Ричард. Сам дядя Ричард сейчас далеко, слишком далеко и не может рассказать обо всем, что интересует короля, прямо и откровенно. Отец всегда просил его разговаривать с братом спокойно и без свидетелей, обращаясь к лучшим сторонам характера короля. А у Генриха они были – эти лучшие стороны, и вполне можно было тактично удержать его от некоторых глупостей, которые он иногда желал совершить.
Дядя Ричард все больше понимал положение вещей, хотя это и осложняло жизнь отцу: гневу нужен выход. Поскольку дядя Ричард не мог повышать голос на своего брата, то кричал на Вильяма или писал ему длинные сердитые письма. Элис ласково посмотрела на отца, задумавшегося над письмом Ричарда, на которое должен был ответить. Он недовольно хмурился, читая абзац, где граф Корнуолльский спрашивает, какие доводы нужно привести человеку (подразумевался Генрих), не находящему противоречий в том, что, с одной стороны, ругает папу римского – ведь все английские приходы наводнили итальянцы, а с другой стороны, использует любую возможность, будь то законно или незаконно, желая протолкнуть уроженца Савойи в Винчестер. Элис направилась к лестнице, чтобы вернуться в приемный зал, но ее остановил тяжелый вздох отца. – Черт возьми! Ну почему он сам не видит разницы между тем, что может вызвать недовольство и ропот, но будет забыто, и тем, что подействует на баронов, как палка на пчелиный улей! Вильям разговаривал сам с собой, но его голос эхом отражался от каменных стен и мог быть услышан в зале на расстоянии в несколько шагов от двери. Элис мельком глянула на северную башню. Скорее всего отец прав, и в этом новом рыцаре не было ничего необычного, кроме красоты. Тем не менее Элис решила возражать против его перемещения в зал, по крайней мере пока в комнате отца не повесят гобелены, способные заглушать все звуки. Это глупо, даже наверное, очень глупо, но так ей будет намного спокойнее, и уж совсем недопустимо волноваться из за того, что так легко можно исправить.
Глава 3
Похоже, Вильям рассеял подозрения дочери, но они все таки встревожили его. Не успокоился он и после наблюдения за поведением Раймонда во время ужина в этот вечер. Манеры молодого человека были весьма изысканными и непринужденными, безупречнее, чем у самого Вильяма, хотя тот был воспитан лучше многих английских аристократов: ведь он рос вместе с Ричардом, сыном короля. То, как Раймонд разбирался в политических событиях во всей Европе, казалось даже чрезмерным. Он также обнаружил знания в области военного искусства, оборонно наступательных операций во время войн, причем на уровне командора, а не простого рыцаря. Нет, не хотелось верить, что Раймонд – обыкновенный рыцарь, младший сын человека, слишком бедного, чтобы содержать его в своих владениях или найти ему богатого покровителя. Несмотря ни на что, Вильям был убежден в правдивости сказанного Элис в защиту короля: Генрих послал Раймонда в Марлоу, именно желая быть полезным ему, Вильяму. Это, как и замешательство Раймонда, когда его просили рассказать о своей семье, заставляло Вильяма верить, что молодой человек прибыл из порядочного дома, переживавшего сейчас тяжелые времена. Возможно, его отец потерял вдруг свои владения либо его обвинили в измене и лишили прав на земли. Всего этого юноша мог стыдиться и избегал говорить на подобные темы. Сын не должен расплачиваться за грехи отца, и, очевидно, в самом деле очень трудно молодому отпрыску разорившегося дома найти место, особенно в своей стране. |
