Куумика, на востоке – от Тарзака и Сины и до моря Барабу и Мбвебве – местные жители с ужасом выслушали известие о Джонджее, сыне Крошки Вилл, и заклеймили его позором.

Чужак стоял среди редких деревьев на одном из склонов Змеиных гор и рассматривал раскинувшийся далеко внизу огромный массив джунглей, который получил название Великой топи. Тяжело дыша, Тарзака с перекинутым через плечо мешком остановилась в нескольких шагах позади него, прислонившись спиной к выступу скалы. Бросив на землю свою поклажу, она прижалась затылком к скале и судорожно хватала ртом воздух. Затем, прищурившись, осмотрелась по сторонам и рывком оттолкнулась от скалы.

– Мы на самой вершине. – Гадалка закрыла глаза и, скользя спиной по твердой поверхности камня, опустилась на землю Чужак обернулся и направился к Тарзаке.

– Какая она все-таки огромная, эта Великая топь! Я даже представить себе не мог ее размеров!

– Мы здесь будем ночевать?

Чужак взглянул на небо, после чего обратил к спутнице нахмуренное лицо.

– У нас остается еще четыре часа светлого времени. Мы успеем за это время пройти расстояние отсюда до нужного нам места еще до наступления ночи. – Он снова посмотрел вниз, на болото. – Чем раньше мы доберемся до болота, тем скорее мы найдем то, что ищем.

Из горла Тарзаки вырвался короткий непроизвольный стон Чужак посмотрел на нее внимательным взглядом, затем медленно опустился на землю.

– Что, снова заболел живот?

Левый уголок рта гадалки скривился в горькой усмешке

– Стараюсь держаться и забыть про боль, Чужак. Бросив на нее короткий взгляд, Чужак обхватил руками колени:

– Хочешь мне что-то сказать?

– Не слишком приятно, когда твои кровеносные сосуды словно пережимает чья-то невидимая рука. Но я все равно буду следить за своими словами.

– Ты все-таки никуда не ушла от меня. – Он снова пристально посмотрел на гадалку, заметив, что ее по-прежнему мучает боль. – Что с тобой?

Гадалка покачала головой, рассмеялась, но затем неожиданно сморщилась от боли.

– Ты сам страдаешь от своего одиночества. – Снова рассмеялась она. – Я вот уже несколько дней не перестаю стонать от боли у тебя за спиной, а ты только сейчас обратил на это внимание.

– Я не заставлял тебя идти вместе со мной.

Тарзака еще сильнее прижала колени к животу:

– Это часть моей платы. А ты должен выполнить свое условие нашего уговора.

– Я уже сказал тебе, что не умею предсказывать будущее. Я только могу увидеть то, чему суждено произойти. – Он вытянул вперед руки. – Но даже в этом существуют определенные условия.

– Послушай, Чужак, ты ведь, кроме того, умеешь читать чужие мысли. А еще умеешь передвигать предметы. Мне бы хотелось знать, как ты это делаешь.

Чужак рывком поднялся на ноги:

– Я никого не смогу научить этому. Да и зачем гадалке умение мысленно передвигать предметы?

– Тебе очень скоро понадобится это умение. – Тарзака закрыла глаза.

Чужак повернулся к гадалке спиной и стал рассматривать далекие горные вершины.

– Не говори чушь. Ты немного отдохнешь, и мы пойдем дальше. Если мы отправимся в путь сейчас, то дойдем до болот через два дня.

– У меня нет сил двигаться. Я не смогу даже шаг сделать, Чужак.

– Тогда я оставлю тебя здесь. – Он оглянулся на нее. – Так ты идешь?

– Ты ведь не бросишь меня, Чужак? Ты не можешь меня бросить. Ведь я единственный твой зритель.