|
Отлично. Люблю простые решения.Преодолеть дорогу от Арзамаса до Навашино мне предстояло в оружейном ящике. Без ведома хозяина груза. Каким путем я попал в кузов – не знаю. Упаковали меня уже в берлоге Хромого, после чего долго несли и, в конце концов, положили. Сколько времени пролежал – трудно сказать. Часы у меня отобрали, дабы не создавать посторонних шумов. С собой дали «АПБ» с двумя магазинами, кислородный баллон, кисет подсушенных листьев неизвестного мне происхождения и две фляги: одну с водой и одну пустую, для справления малой нужды. Большую нужду запретили строго-настрого. Еда также оказалась не предусмотрена. Впрочем, проголодаться я все равно не успел. Как-то не до того было. Повезло еще, что навашинским везли «крупняк», а не только стрелковую мелочовку.Ящик КПВ сильно напоминает гроб. По длине места хоть отбавляй, но вот с боков тесновато, приходилось складывать руки на груди, это, кроме экономии жизненного пространства, помогало вовремя подставить ладони, чтобы не разбить физиономию о крышку на очередном ухабе, когда мой «катафалк» пришел-таки в движение.Ехали, по моим ощущениям, не меньше недели, хотя на самом деле маршрут Арзамас – Навашино занимает не больше четырех часов. Но тогда я пребывал в полной уверенности, что, когда вылезу из чертового ящика, под ногами окажется другое полушарие, с пальмами, слонами и полуголыми черными бабами. Если кому-то кажется, что время летит чересчур быстро, могу смело посоветовать – ложитесь в гроб, закрывайте крышку, и все пройдет.Наконец грузовик сбавил ход и остановился. Но моя радость была омрачена спустя минуты две, машина снова тронулась. Видимо, проверка на КПП.Раньше я в Навашино не бывал, только на карте видел мельком, и не имел ни малейшего понятия, что представляет собой город, если, конечно, отбросить дворовые страшилки о зверских казнях пленных муромчан, с которыми навашинцы без устали грызлись уже не первый десяток лет. Рассказывали, что возле западной границы города стоит частокол высоченных шестов с обращенной к небу буквой «Х» из досок на каждом. К доскам этим привязаны пленники, живые, но с перебитыми руками, ногами и хребтом. Говорили, что их крики разносятся на пять километров, звуча музыкой для навашинцев и холодящим душу воем для муромских мародеров. А над шестами кружат тучи мошкары и воронья в ожидании своей очереди полакомиться свежим мясцом.Только я начал вспоминать подробности процедуры колесования, как грузовик резко затормозил. Послышались голоса, шум хлопающих дверей и открываемых бортов.– Здорово. Как добрался?– Приветствую. Без происшествий.– Все привезли?– Само собой. Шесть РПГ, сорок восемь выстрелов, тридцать шесть семьдесят четвертых, «пятерки» – четыре цинка, на четыре с половиной тысячи, пятьдесят МОНов, три КПВ и тысяча двести патронов к ним. Как договаривались. Пересчитывать будешь?– Хе, шутник. Пойдем-ка, разговор есть.– Эй, там! Руки оторвать, что ли?! Осторожнее! Дебилы.– Сзади хватай.По доскам кузова застучали подошвы. Мой ящик спихнули и понесли.– Тяжелая дура.– Че ж ты хочешь? Четырнадцать с половиной миллиметров как-никак.– Сюда кидай.Ящик с грохотом опустился.Вокруг еще некоторое время слышался мат, пыхтение и стук дерева о дерево. А я лежал, обхватив почти опустевший кислородный баллон, и думал: «Господи, если ты есть, сделай так, чтобы сверху на меня ничего не поставили. Пожалуйста». |
