– Лети во Вроцлав. Отнесешь вот это, – маг поднял ларец с «Тройным Норнсколлем», плодом долгих лет труда. – Передашь князю Рацимиру…

    Старик замолчал. Тайный гость уже совсем обосновался в душе. Чувствовал себя как дома.

    Я молод. Я решителен.

    Я знаю, что делать. Здесь и сейчас.

    – Нет, – сказал Бьярн Задумчивый. – Ты отнесешь в Ополье меня. Я сам все расскажу князю.

    На рассвете следующего дня Рацимир Опольский узнал тайну «Тройного Норнсколля». Восемь человек, восемь доверенных людей, восемь вельмож, полководцев и политиков собрались за доской. Восемь фигур двигались, плетя невидимую паутину, веля прошлому измениться к лучшему.

    Еще спустя неделю, когда войска маркграфа Зигфрида наголову разбили рубежных охранцев Ополья, неумолимо двигаясь к столице, – князь Рацимир приказал казнить всех восьмерых. Ибо у одного выздоровел неизлечимо больной внук, другой внезапно получил наследство, третий обрел любовь гордой красавицы…

    Но первым на площади Вроцлава был казнен Бьярн Задумчивый, старый маг из Хольне.

    Он не сопротивлялся.

    – Ваш учитель, Марцин, был мудрым человеком. Он предвидел неудачу заранее.

    – Теперь я понимаю…

    На Марцина было больно смотреть. Он весь съежился, осунулся, как никогда напоминая отчаявшегося воробья.

    – Черт! Неужто никакого способа нет?! – Ендрих в сердцах ударил кулаком об пол. – Проклятье, я готов продать душу…

    – Надо искать переломный момент. Точку воздействия, как говорил учитель. Нет ничего невозможного. Все подвержено изменениям, но мы… Мы или находим не те точки, или совершаем ошибки. Будь нас больше, мы бы могли перебрать множество вариантов, и в конце концов… Ведь игра действует! Вы сами видели!

    Марцин не замечал, что стоит на коленях и с надеждой заглядывает всем в глаза.

    – Мамка, я хоцу иглать! Там, в окоске, злой дядька. Хоцу дать ему по баске!

    – Ну что, натешились? Дайте малой поиграть!

    – А почему бы, собственно говоря, и нет?

    – Я знаю, я знаю, как иглать! Надо в ладоски хлопнуть! Мамка, хоцу!

    – Мы ничего не теряем. Даже если у нее не выйдет…

    – Хорошо. Иди сюда, девочка. Стань тут, рядом с доской. Ты знаешь, как дать злому дядьке… э-э-э… по башке?

    – Ага! Вот так!

    Звонкий хлопок маленьких ладошек. На доске остаются всего две фигуры. Две сиротливые пешки. Красная и черная. Марцин впивается взглядом в часы, песчинки в который раз начинают бежать вверх – и вдруг бледное лицо юноши заливается краской изумленья. Песок в нижней части колбы не кончается! Верхняя часть уже переполнена, а маленький смерчик продолжает гнать в горловину бессчетные крупицы: часы, дни, года…

    – Быть не может…

    Договорить Марцин не успевает. Девочка поспешно хватает черную пешку и прижимает ее к груди.

    Окно распахивается настежь…

    – Ой, лыцал! Лыцал!

    Эльза Фенривер, девочка пяти лет, всплеснула руками. Она была прелестна, в новом платье с оборками, с цветами в золотых кудрях. Стоящий перед малышкой пони испугался резкого движения.